Американская империя. С 1492 года до наших дней

После всех реформ Нового курса негритянский Гарлем сохранился в неизменном виде. Там жили 350 тыс. человек, т. е. плотность населения составляла 233 человека на один акр, притом что в остальной части Манхэттена этот показатель был 133 человека на акр. За 25 лет население района увеличилось в 6 раз. В кишевших крысами погребах и подвалах ютились 10 тыс. семей. Туберкулез был обычным заболеванием. Около половины замужних женщин работали в качестве домашней прислуги. Они ездили в Бронкс и собирались там на углах улиц (на «рынках рабов», как их тогда называли), чтобы получить работу. Проституция тоже становилась распространенным занятием. В 1935 г. две молодые негритянки, Элла Бейкер[189] и Марвел Кук, так писали об этом в журнале «Крайсис»: «Получается, что не только труд человека обменивается и продается по цене рабского труда, но и любовь – товар, подлежащий продаже. Будь то работа или продажная любовь, но женщины прибывают на место уже в 8 часов утра и остаются там вплоть до 1 часа дня или до того момента, пока их не наймут. В дождь или под солнцем, в жару или стужу они ожидают работу, за которую получают 10, 15, 20 центов в час».

В 1932 г. в Гарлемской больнице умирало вдвое больше людей, чем в больнице Беллвью, расположенной в белых кварталах города. Гарлем являлся районом, плодившим преступность. В своем эссе «Негр в Нью-Йорке» Р. Оттли и У. Уитерби называют ее «горьким цветком нищеты».

Девятнадцатого марта 1935 г., в разгар реформ Нового курса, Гарлем как будто взорвался. Десять тысяч черных жителей прошли по улицам, уничтожая имущество белых торговцев. Порядок восстановили 700 полицейских. Двое чернокожих были убиты.

В середине 30-х гг. молодой чернокожий поэт Ленгстон Хьюз написал стихотворение «Да будет Америка снова Америкой»:

Я – белый, живущий хуже собаки,
Я – негр со шрамами от хозяйских плетей,
Я – краснокожий, что изгнан с земли своей,
Я – иммигрант, мне надежду найти хотя бы,
А я нахожу только старый, проклятый порядок вещей:
Человек человеку – волк, сильный – хозяин над слабым!
О, да будет Америка снова Америкой!
Страною, какой не была никогда,
Страною, принадлежащей нам,
Ведь белый бедняк, и индеец, и негр —
Все это я —
Народ, создавший Америку!
Ей отдали мы кровь и пот,
Ей отдали мы скорбь и труд,
И наши плуги – на полях,
И наши руки сталь куют,
Пусть руки эти вновь мечту себе вернут!
Мне к оскорблениям не привыкать,
Оружие Свободы не ржавеет!
А вас, людей, живущих, как пиявки,
Давно пора от тела оторвать.
Моя страна да будет вновь моею![190]

Однако в 30-х гг. для белых американцев на Севере и Юге черные оставались невидимками. Только радикалы пытались преодолеть расовые барьеры. Больше всего в этом преуспели социалисты, троцкисты и коммунисты. КПП под влиянием коммунистов организовывал черных трудящихся в отраслях с массовым производством. Негров все еще использовали в качестве штрейкбрехеров, но уже были попытки сплотить белых и чернокожих в борьбе против общего врага. В 1938 г. женщина по имени Молли Льюис рассказала в журнале «Крайсис» о своем участии в забастовке сталелитейщиков в городе Гэри (Индиана) следующее: «В то время как муниципальные власти Гэри продолжают разделять детей в системе сегрегированных школ, их родители создают совместный профсоюз и его женскую ячейку… Единственная точка общественного питания в Гэри, где свободно обслуживаются представители обеих рас, – это кооперативный ресторан, который часто посещают члены профсоюза и активистки его женской ячейки… Когда чернокожие и белые работники и члены их семей убеждены в том, что у них одни и те же основные экономические интересы, тогда следует ожидать, что они объединятся в отстаивании этих интересов».