Американская империя. С 1492 года до наших дней

В 30-х гг. не наблюдалось широкого феминистского движения. Однако тогда многие женщины участвовали в рабочем движении. Поэтессе из Миннесоты Меридел Лесёр было 34 года, когда забастовка водителей грузовиков парализовала в 1934 г. Миннеаполис. Она приняла в ней активное участие и позднее описала свой опыт: «Раньше я никогда не участвовала в забастовке… По правде говоря, я боялась… Я с готовностью спросила: «Вам можно чем-то помочь?»…Мы наливали кофе в тысячи чашек, кормили тысячи мужчин… Машины все возвращались. Диктор объявил: «Убийство!»…Я видела, как из машин вытаскивают мужчин, кладут их на больничные койки, на пол… Автомобили с пикетчиками все прибывали. Некоторые мужчины пешком вернулись с рыночной площади, пытаясь остановить лившуюся из полученных ран кровь… Много мужчин, женщин и детей собралось снаружи, образовав живой круг обороны… Наши юбки были испачканы еще теплой человеческой кровью… Во вторник, в день похорон, в деловую часть города прибыл еще один отряд милиции численностью 1 тыс. человек.

В тени было больше 90 градусов[191]. Я отправилась в похоронные бюро. Там собрались тысячи мужчин и женщин, ожидавшие на ужасном солнцепеке. Многие женщины и дети простояли в ожидании два часа. Я пришла и встала вместе с ними. Я не знала, хочу ли я участвовать в демонстрации. Я этого не любила делать… Три женщины завлекли меня. «Мы хотим, чтобы все участвовали, – мягко сказали они. – Пойдем с нами»»…

Годы спустя Сильвия Вудс обсуждала с Э. и С. Линдами свой опыт работы в 30-х гг. в прачечной и в качестве профсоюзного организатора: «Надо говорить людям о том, в чем они могут убедиться. Тогда они скажут: «Да, а я никогда об этом не задумывалась» или «Я ничего подобного не видел»…Как, например, парень по имени Теннесси. Он ненавидел чернокожих. Бедный издольщик… А потом танцевал с негритянкой… Я видела, как люди меняются. Им надо доверять».

В те дни кризиса и бунтарства многие американцы начали менять свои взгляды на жизнь. В Европе набирал силу Гитлер. На другом берегу Тихого океана Япония оккупировала Китай. Империям Запада угрожали новые империи. Уже не за горами была война и для Соединенных Штатов.

Народная война?

«Мы, правительства Великобритании и Соединенных Штатов, от имени Индии, Бирмы, Малайзии, Австралии, Британской Восточной Африки, Британской Гвианы, Гонконга, Сиама, Сингапура, Египта, Палестины, Канады, Новой Зеландии, Северной Ирландии, Шотландии, Уэльса, а также Пуэрто-Рико, Гуама, Филиппин, Гавайев, Аляски и Виргинских островов торжественно заявляем, что данная война не является империалистической». Так звучала пародия, распространявшаяся Коммунистической партией США в 1939 г.

Два года спустя Германия вторглась в Советскую Россию, и американская компартия, постоянно характеризовавшая войну между государствами «оси» и союзными державами как империалистическую, уже стала называть ее «народной войной» против фашизма. И в самом деле, практически все американцы: капиталисты и коммунисты, демократы и республиканцы, бедные и богатые, представители среднего класса – были едины во мнении, что война эта – народная.

Так ли это?

Судя по некоторым признакам, она, в сравнении с любыми другими войнами, которые когда-либо вели Соединенные Штаты, пользовалась среди граждан страны наибольшей поддержкой. Никогда прежде в войне не участвовала непосредственно столь значительная часть населения: 18 млн. человек находились в рядах вооруженных сил (из них 10 млн. за пределами США), 25 млн. рабочих и служащих регулярно жертвовали известную долю заработка на приобретение облигаций военного займа. Но не было ли это искусственно вызванным патриотическим подъемом? Ибо все национальные институты – не только правительство, но также средства массовой информации, церковь и даже ведущие радикальные организации – настойчиво призывали к объединению усилий. Не существовало ли все же определенной доли скрытого нежелания и признаков неафишируемого сопротивления?

Сражение велось с противником, грозившим миру неисчислимыми бедами. Гитлеровская Германия насаждала тоталитаризм, расизм, милитаризм и использовала крайне агрессивные методы ведения военных действий, превосходившие по своей жестокости весь прежний опыт не очень-то щепетильного мира. Но представляли ли собой участвовавшие во Второй мировой войне государства: Англия, Соединенные Штаты и Советский Союз – нечто существенно другое, позволявшее ожидать, что в случае их победы будет нанесен удар по империализму, расизму, тоталитаризму и милитаризму?

Можно ли было надеяться, что при ведении войны за рубежом и при обращении с национальными меньшинствами внутри страны американское правительство станет действовать в соответствии с концепцией «народной войны»? Будет ли оно в своей политике военного времени уважать права простых граждан на жизнь, свободу и стремление к счастью? И станет ли послевоенная Америка в своей внутренней и внешней политике отдавать предпочтение ценностям, ради которых, как считалось, и велась война?