Американская история

Загадка того, почему она не позвонила, продолжала мучить меня. Почти каждый день поступали все новые сообщения о количестве звонков от пассажиров обреченного самолета. Я много думал о Лил, о том, что она могла бы сделать, осознав серьезность ситуации, в которой оказалась. Она была из числа первых обладателей мобильных телефонов и регулярно пользовалась ими в течение пяти лет. Обычно она носила с собой по крайней мере два: один для работы, другой для личных звонков. Была вероятность, что у нее имелся и третий, потому что однажды она позвонила мне с номера, который я не узнал. Я не стал спрашивать ее об этом. В то время мобильные телефоны не были ни легкими, ни компактными. Я предположил, что в день террористической атаки у нее с собой были оба телефона или, по крайней мере, ее личный.

Я предположил, что именно им она пользовалась для отправки коротких текстовых сообщений, которые послала мне перед тем, как сесть в самолет. В то время я не обращал внимания, каким телефоном она пользовалась, потому что звонок или эсэмэска от нее были обычным, нормальным делом. Однако когда я решил проверить номер, то обнаружил, что она пользовалась бизнес-линией.

Лил обычно делала до десятка звонков в день, как правило, коротких: быстро обменяться мнениями, договориться о встрече, получить ответ на вопрос. Когда я бывал у нее в Нью-Йорке, она звонила мне, по крайней мере, пять раз в день. Когда же я был в Великобритании, а она – в Нью-Йорке, звонки случались реже, но длились дольше.

В то время текстовые сообщения не были столь популярны, как позднее, – за большинство эсэмесок приходилось платить, и действовали ограничения на количество отправленных сообщений. Лил сказала, что предпочитает обычный звонок.

Во время полета она часто пользовалась мобильным телефоном или хотя бы пыталась это делать. Зная, что авиалинии однозначно запрещают звонки по мобильнику во время полета, я всегда испытывал опасения по этому поводу. Однажды я спросил ее об этом, но Лил лишь пожала плечами. Она сказала, что бортпроводники иногда требовали от нее выключить телефон, но она была уверена, что он не представляет ни малейшей опасности для электроники самолета.

Она думала так потому, что Мартин, ее муж, велел ей всегда пользоваться служебным телефоном, который он ей дал. По его словам, этот телефон был подключен к защищенной сети, которой пользуется правительство, и им можно пользоваться во время полета. По ее словам, она не знала, правда это или нет, но для нее это не играло особой роли. Она обнаружила, что когда самолет взлетал и набирал высоту, было почти невозможно подключиться к Сети, любой сети.

Ни один из ее телефонов не работал на нормальной высоте полета. Она звонила мне из некоторых поездок, но лишь в те минуты, когда самолет находился на земле или выруливал. В одном я был уверен: она наверняка попыталась бы связаться со мной. Но в тот день я не получил от нее ни одного звонка. Поначалу волноваться было не о чем: мы собирались встретиться позже в тот же день в Лос-Анджелесе и оба летели длительными рейсами.

После того как мой самолет сел в Колумбусе, я предпринял несколько неудачных попыток дозвониться до нее. Вскоре появились убедительные свидетельства того, что с обреченного самолета было сделано несколько звонков, по крайней мере, с перерывами. Некоторым пассажирам удалось дозвониться до своих семей.

Лишь несколько таких звонков было сделано с самолета, которым якобы летела Лил, но зато гораздо больше – с другого угнанного самолета. А именно с 93-го рейса «Юнайтед». Это был самолет, разбившийся в Шэнксвилле – пассажиры и экипаж сделали почти сорок звонков, прежде чем рейс встретил свой кошмарный конец. Кое-какие из них были записаны сетевыми операторами или диспетчером авиакомпании, ответившим на звонок, но я не хотел слушать их, когда около десятка звонков транслировались по телевидению. Ничего более удручающего и печального я еще ни разу не слышал.

Мне было жутко думать о том, что голоса принадлежат реальным людям, которые знали, что вот-вот погибнут, и которые действительно скоро погибли. Но поскольку эти звонки удалось осуществить, я вновь задумался, пыталась ли Лил связаться со мной.

Затем выяснилось, что с борта AА 77, пока тот еще находился в воздухе, было сделано шесть звонков с мобильных телефонов. Четыре из них не удалось идентифицировать: и звонящий, и получатель были неизвестны, но два других разговора были полностью расшифрованы.

Первый звонок был от одной бортпроводницы ее родителям. Второй звонок, сделанный несколькими минутами позже, широко освещался в СМИ. В конечном итоге это оказало огромное влияние на понимание того, как был осуществлен угон.