Американская королева (ЛП)

Большинство женщин не заплакали бы, увидев себя в таком виде, в каком я была прямо сейчас. В платье, сшитом на заказ, расшитом кристаллами Сваровски и серебряной нитью. Мои светло-золотистые волосы убраны в гладкий балетный пучок на затылке. В ушах и на шее сверкают бриллианты. В этом зеркале отражалась принцесса… но я не могу смотреть на нее.

Я подхожу к окну и прижимаю руки к стеклу. Гостиничный номер демонстрирует незнакомый вид: огромную и сдержанную группу небоскребов, старые кирпичные склады и причудливые архитектурные постройки. Очертания Канзас-Сити. Город Эша.

Эш.

Хоть одна женщина любила какого-нибудь мужчину так, как я любила своего Эша? Если бы он перестал меня любить, или я перестала любить его, то весь мой мир сжался бы до точки, а затем взорвался. Он был мне нужен также как воздух, также как солнце, и также как бог.

Я не могу не выйти за него замуж. Каждая клеточка моего тела требовала его присутствия, тосковала по малейшему касанию его рук, его слов или глаз; мне было суждено выйти за Эша так же, как было суждено родиться с серыми глазами или со светлыми волосами.

Так почему у тебя слезы, Грир?

Но я, конечно же, знаю «почему». Эш тоже бы понял «почему», если бы видел меня прямо сейчас. Потому что я не могу не любить Эмбри, потому что то же самое чувствовал и Эш, потому что у нас троих была какая-то извращенная испорченная любовь, которую не согласилась бы принять ни одна церковь, что уж говорить об американском электорате.

Я выйду замуж за Эша, а Эмбри будет за этим наблюдать. Эмбри вручит Эшу кольцо, которое скрепит наши клятвы, и мы втроем будем тихо страдать вместе, и умрем вместе, хотя мы с Эшем тихо родимся заново, как муж и жена.

Не было никакого способа это обойти, ничего нельзя было сделать, по крайней мере, я ничего не могу придумать. Я не могу не выйти замуж за Эша. Я не могу перестать жаждать Эмбри. Они оба меня любят, и оба любят друг друга. В какую сторону бы мы не двинулись, чье-то сердце будет разбито, и Эмбри знает (возможно, всегда знал), что, если бы он поставил меня перед выбором, если бы спросил вслух «я или он», то моим выбором стал бы Эш.

Я бы каждый раз выбирала Эша.

И, возможно, именно поэтому мне хочется плакать: мое сердце разбивалось из-за Эмбри так же сильно, как оно разбивалось из-за меня.

Раздается стук в дверь, и я отгоняю свои мысли, ожидая увидеть Абилин и вуаль.

— Заходите, — произношу я, несколько раз моргнув, чтобы избавиться от наворачивающихся слез.

Слышится щелчок ключ-карты, и тяжелая дверь открывается. Я отхожу от окна, готовая поддельно улыбнуться и рассмеяться перед Аби, готовая взять из ее рук вуаль и прикрепить ее к тонкой тиаре в моих волосах.

Но не Абилин входит через дверь.

А самый подходящий человек.

— Эмбри, — шепчу я. Я выдыхаю его имя, словно это мой последний вздох.

Он входит и закрывает за собой дверь, запирая ее и осторожно закрывая щеколду. Мое сердце начинает стучать сильнее, несмотря на то, что он стоит ко мне спиной. Эмбри заставлял мой пульс биться чаще, был причиной того тепла, которое проникало в самую дальнюю часть меня. Но потом он поворачивается, и тепло превращается в пламя. В обжигающее неистовое пламя.

Мы так долго не были наедине, неделями, месяцами, но теперь мы, наконец-то, одни. Но я разодета, как «Американская невеста века», а он в смокинге, и слово «свадьба» витает в воздухе, словно отдельная сущность, словно третье лицо в комнате.

Я опускаю глаза в пол, не доверяя себе, боясь взглянуть ему в лицо, не желая видеть то мучение, которое, я знаю, будет на нем написано. Не желая, чтобы он увидел мучение, написанное на моем собственном лице. Разве все это не было и так слишком сложным? Почему он здесь? Зачем приходить и влиять на этот момент, когда мы могли бы просто продолжать двигаться, как всегда, игнорируя, отрицая, избегая? Безмолвно умирая?

Эмбри осторожно шагает в мою сторону, это было так непохоже на него, так непохоже на непокорного, импульсивного мужчину, которым он был. Он останавливается, находясь как раз вне досягаемости, его черные туфли мерцают на ковре.

— Грир, — тихо говорит он.

Я заставляю себя взглянуть в его глаза, пройдясь взглядом вверх по длинным ногам, по прекрасно подогнанному пиджаку смокинга, который подчеркивал худощавые жесткие линии талии и плеч, а затем, наконец, добираюсь до его лица, где на каждой красивой черте отпечатана боль.

В тот момент, когда наши глаза встречаются, я понимаю, что неважно, что мы не касаемся друг друга. Наэлектризованный жар в его глазах был отчаянным, и я знаю, что в моих глазах он видит то же самое. В этот момент в моей душе, мы разделяем тысячу обжигающих поцелуев, он ласкает каждый дюйм моей кожи, и я тысячу раз кончаю, находясь под его стройным мускулистым телом.

Эти льдисто-голубые глаза горят жаром, и я дрожу.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я шепотом.

— Я хотел тебя увидеть. Знаешь… раньше… — Он замолкает.