Американская королева (ЛП)

— Многие солдаты борются с бессонницей после трудных миссий, — сказала я, глядя вниз. Он выпустил мою руку, и я уронила ее, не отрывая взгляда от сверкающего стекла на ладони. — Я просто хотела помочь. Извините, что перешла границы.

— Ничего. — Теплый голос был наполнен изумлением. Я рискнула взглянуть на него и, увидев в его взгляде глубокую благодарность, покраснела. — Вообще-то, я должен поблагодарить тебя, — сказал он. — Такое облегчение, когда кто-то знает. Чтобы хоть на минуту перестать притворяться, что все в порядке. Что я все еще силен.

— Вы сильны, — прошептала я. — Я не знаю, что с вами случилось, не знаю, что вы сделали. Но знаю, что, если вы можете стоять передо мной этим вечером и быть добрым, это значит, что вы сильны.

Он глубоко вздохнул от моих слов, а зеленые как изумруды глаза смотрели на меня в темноте.

— Спасибо, — сказал он.

— Всегда пожалуйста, — ответила я.

На этот раз он отвел взгляд и обратил внимание на мою раненую руку.

— Будет немного больно, — предупредил он, осторожно потянув за стекло. Просочилась еще одна капля крови, и он, не сказав ни слова, склонил голову к моей ладони, сунул в рот палец и слизнул кровь с моей кожи.

Я чувствовала каждое движение его языка и легкое царапанье зубов. И каждый удар сердца, каждый скачок моего пульса кричал о том, о чем я не знала, но знала каждая часть моего тела. По моей коже побежали мурашки, и мне хотелось прижаться к нему всем телом, чтобы унять боль, которая, казалось, распространилась повсюду, но в тоже время явно не ощущалась нигде.

Когда Колчестер поднял голову, маленькая капля крови осталась на его нижней губе, и он слизнул ее языком. Его взгляд следил за мной, а я не могла дышать, говорить или думать.

Я могла только чувствовать, чувствовать и подчиниться, когда он сказал:

— Вставай.

Мы оба встали.

Будто моя кровь и его признательность соединили нас магией. Его зрачки расширились и стали темными, губы раскрылись — и эти губы очаровали меня. Прекрасные губы, не слишком большие и алые, достаточно полные и розовые, чтобы подчеркнуть мужественную челюсть и линию носа. Контур его губ вызывал интерес, и на минуту я подумала, что могу думать лишь о них. Представила, как он притянул мой палец, только что поцелованный, и пробежался им по своим твердым раскрытым губам.

— Это последний раз, когда она причиняет тебе боль, ты поняла? — В его голосе слышались воспитывающие нотки.

Возникла мысль, что это не его дело, но я отвергла ее. Мы вышли за стандартные рамки, как только я упомянула о бессоннице и коснулась его лица. Он сказал это настолько заботливо, возможно, именно это он почувствовал, стоило мне обмолвиться о бессоннице.

— Да, — сказал я, встретившись с ним взглядом. — Я поняла.

— Хорошая девочка.

Я снова покраснела. Блаженство засело глубоко в груди, и, по неизвестной причине, он глубоко вздохнул, глядя на мои розовые щеки.

Я чувствовала себя живой, горячим лучом света, где у энергии и вибрации нет направления и источника. Несколько минут назад я ощущала себя женщиной, но теперь я чувствовала себя юной. Он был мужчиной, а я все еще была девочкой, и эта разница казалась мне настолько эротичной, восхитительной, что я просто хотела раствориться в нем. Раствориться с ним.

Возможно, он тоже это чувствовал, потому что пробормотал:

— Ты дрожишь. Ты боишься меня?

— Я не знаю, — прошептал я. Это была правда.

Видимо, ответ ему понравился, потому что он улыбнулся.

— Если все хорошо, то я бы хотел снова коснуться тебя.

Я вспомнила его губы на моем пальце, синяки под его глазами, ноющую боль где-то глубоко в моем теле.

— Да, пожалуйста, — сказала я.

Мужские руки прошлись по моим локтям вверх, лаская, пока он вглядывался в мое лицо. Колчестер словно видел все мои эмоции, эхо моих слов отражалось на его лице.

Да, пожалуйста.

Да, пожалуйста.

Да, пожалуйста.

Он притянул меня ближе, его большие теплые руки скользнули мне за спину. Одна легла между лопаток, а другая на поясницу, и меня притянули к широкой груди. Моя голова откинулась назад, и он взглянул на длинный изгиб моего горла.

— Замри, — выдохнул. — Не двигайся, пока я тебе не скажу. — Нагнулся и прижался губами к моей шее.

Я вздрогнула — никто никогда не делал этого раньше. Все, что происходило со мной, каждое прикосновение, движение, ласка — все было впервые.

Территория девственницы.

— Как тебя зовут, ангел?

Я не двигалась, как он просил, и он явно наслаждался этим, прижимая губы к моей ключице.

— Грир.

— Грир, — эхом отозвался он, прижимаясь ко мне. — Скажи мне, Грир, тебе нравятся мои губы на твоей коже?

— Да, — ответила я, ненадолго затаив дыхание. — И…

— И что?

— Скажи мне сделать что-нибудь. Направь меня. Управляй моим телом.

Колчестер застонал от этих слов и прижал меня ближе. Даже через униформу и собственное платье я чувствовала твердые линии его груди и живота. И тут я в первый раз почувствовала его запах. От мужчины пахло кожей и дымом. Он пах как горящий костер.

«Сожги меня, дико. Погуби меня», — подумала я.

Его взгляд упал на мой рот, а веки закрылись.

— Ты так юна… — прошептал он.