Американская модель Гитлера

Кригер, молодой нацистский юрист, только что вернулся в Германию из США, где он провел два семестра в качестве студента по обмену на юридическом факультете университета Арканзаса в 1933–1934 годах[364]. Он настолько глубоко погрузился в американское законодательство, что в 1935 году опубликовал на хорошем английском языке статью в «George Washington Law Review» под названием «Принципы законодательства по отношению к индейцам»[365]. Вернувшись в Германию, пребывавшую в родовых схватках «национальной революции», он воспользовался в числе прочих покровительством Отто Кельрейттера и стал научным сотрудником в академическом институте в Дюссельдорфе под контролем министерства внутренних дел во главе с Фриком[366]. Именно во время пребывания Кригера в Дюссельдорфе его работа привлекла внимание министерства юстиции во главе с Гюртнером. Вскоре Кригер опубликовал свой главный труд по американскому законодательству, «Расовые законы в Соединенных Штатах», а 1936 году снова покинул Германию, чтобы продолжить свои исследования зарубежных расистских режимов. Став членом Национал-социалистского управления по расовой политике, он отправился в Юго-Западную Африку, где германские колониальные администраторы тридцатью годами ранее впервые применили американскую модель расового законодательства[367]. Кригер провел в Африке два насыщенных года, опубликовав исследования о местных расовых законах и трактовке местных законодательных традиций. Все это время он собирал данные для обширной монографии о Южной Африке – как он писал, «нордическом» государстве, которое находилось на пути к огромному могуществу[368]. Вернувшись в Германию в 1939 году, к самому началу военных действий, Кригер отправился вместе с армией своей страны на войну, которую он описывал как «важнейший поворотный пункт во всей эволюции расового вопроса»[369]. После того, как война была проиграна, жизненный путь Кригера сменил направление. В 1950-х мы обнаруживаем его в роли обычного школьного учителя, открытого сторонника международного взаимопонимания и мира, который выступал за объединение Европы, а также организовывал студенческие обмены и помощь развивающимся странам Африки и Азии[370]. Что думал «интернационалист» Кригер о своей более молодой нацистской ипостаси, нам неизвестно.

В трудах времен его молодости просматривается глубокая преданность нацистским ценностям. Они также демонстрируют владение Кригером самыми утонченными методами продвинутой немецкой науки. Нацистское законодательство отличалось сильной приверженностью тому, что американцы называют «правовым реализмом», стилю юридической науки, также преобладавшему в Америке «Нового курса». (Я вернусь к сравнению двух этих правовых реализмов в заключительной части.) Правовой реализм 1930-х являлся подходом, который видел дальше сухой буквы закона, пытаясь охватить более широкие общественные и культурные силы. Молодой Кригер был лучшим представителем нацистской разновидности реализма. Его интерпретация Америки – один из наиболее впечатляющих примеров нацистских трудов в реалистическом ключе.

Труд Кригера, интерпретирующий американское законодательство, начинается с его статьи в «George Washington Law Review» о законах об индейцах. Это исследование правового реалиста, целью которого было определить основные общественные ценности и устои, способные объяснить то, почему в США появляются противоречивые расистские законы подобного рода. Молодой нацистский юрист, воспользовавшись годом исследований в юридической библиотеке университета Арканзаса в Файетвиле, представил тщательный и подробный обзор истории американского законодательства об индейцах, чтобы показать непоследовательность американского формального права. Кригер утверждал, что есть лишь один способ постичь резкие противоречия американских законов об индейцах: следовало просто понимать его как разновидность расового законодательства, основанного на непризнанном убеждении, что индейцы отличаются от других рас и потому должны подчиняться отдельному законодательному режиму[371]. Статья производит крайне неприятное впечатление в свете нацистской истории: установление отдельного законодательного/расового режима для евреев, естественно, являлось центральной идеей Нюрнбергских законов, а американское отношение к индейцам позднее использовалось как прецедент для германских завоеваний на Востоке. Какой ужас все мы должны ощущать, узнав, что Ганс Франк говорил о евреях Украины в 1942 году как об «индейцах»[372]! Но, хотя интерпретация Кригера и может выглядеть зловеще, она была вовсе не глупа: нет ничего странного в том, что в американском законодательстве, касающемся индейцев, был обнаружен расизм.