Американская трагедия

Yet, his instinct for tact prompting him even here to reply, most courteously and promptly:	Но врожденный такт не покидает его даже здесь, и он спешит вежливо ответить:
"Clyde Griffiths."	- Клайд Грифитс.
And one of the first voices continuing:	И один из спрашивающих тотчас подхватывает:
"Oh, sure!	- А, Грифитс!
We know who you are.	Слыхали, слыхали.
Welcome, Griffiths.	Добро пожаловать, Грифитс!
We ain't as bad as we sound.	Мы не такие уж страшные, как кажется.
We been readin' a lot about you, up dere in Bridgeburg.	Мы читали про твои бриджбургские дела.
We thought you'd be along pretty soon now."	Так и думали, что скоро с тобой увидимся.
And another voice:	И еще новый голос:
"You don't want to be too down.	- Не вешай носа, приятель!
It ain't so worse here.	Не так уж здесь плохо.
At least de place is all right - a roof over your head, as dey say."	Как говорится: тепло и не дует.
And then a laugh from somewhere.	И откуда-то слышен смех.
But Clyde, too horrified and sickened for words, was sadly gazing at the walls and door, then over at the Chinaman, who, silent at his door, was once more gazing at him.	Но Клайду было не до разговоров; в тоске и страхе он оглядывал стены, дверь, потом перевел глаза на китайца, который, молча припав к своей двери, снова смотрел на него.
Horrible!	Ужас!
Horrible!	Ужас!
And they talked to each other like that, and to a stranger among them so familiarly.	И вот так они переговариваются между собой, так фамильярно встречают каждого новичка.
No thought for his wretchedness, his strangeness, his timidity - the horror he must be suffering.	Никакого внимания к его несчастью, к его растерянности перед новым, непривычным положением, к его мучительным переживаниям.
But why should a murderer seem timid to any one, perhaps, or miserable?	А впрочем, кому придет в голову считать убийцу несчастным и растерянным?
Worst of all they had been speculating HERE as to how long it would be before he would be along which meant that everything concerning him was known here.	Страшней всего, что они тут заранее прикидывали, когда он попадет в их компанию, а это значит, что все обстоятельства его дела здесь известны.
Would they nag - or bully - or make trouble for one unless one did just as they wished?	Может быть, его будут дразнить, изводить, пока не заставят вести себя, как им нравится.
If Sondra, or any one of all the people he had known, should see or even dream of him as he was here now .	Если бы Сондра или кто-нибудь из прежних его знакомых мог видеть его здесь, мог хоть вообразить себе все это...
God!	Господи!
- And his own mother was coming to-morrow.	А завтра сюда придет его родная мать!