Американская трагедия

But by eleven o'clock, when Clyde returned, her mother had chanced to look into her room and discovered that she was not there nor anywhere about the place.	Но в одиннадцать часов, как раз перед возвращением Клайда, мать случайно заглянула к ней в комнату и обнаружила, что ее нет ни там, ни где-либо поблизости.
A certain bareness in connection with the room -some trinkets and dresses removed, an old and familiar suitcase gone - had first attracted her mother's attention.	Какая-то перемена в комнате - не видно было платьев и некоторых мелочей, исчез старый чемодан - привлекла внимание матери.
Then the house search proving that she was not there, Asa had gone outside to look up and down the street.	Обыскали весь дом и убедились, что Эсты нигде нет; тогда Эйса вышел на улицу и прошел по ней из конца в конец.
She sometimes walked out alone, or sat or stood in front of the mission during its idle or closed hours.	Эста иногда гуляла одна или просто выходила в свободное время посидеть под окнами миссии.
This search revealing nothing, Clyde and he had walked to a corner, then along Missouri Avenue.	Но и эти поиски были тщетны. Тогда Клайд и отец прошли до угла и дальше по Миссури-авеню.
No Esta.	Эсты нигде не было.
At twelve they returned and after that, naturally, the curiosity in regard to her grew momentarily sharper.	В полночь они вернулись, и волнение в доме, разумеется, усилилось.
At first they assumed that she might have taken an unexplained walk somewhere, but as twelve-thirty, and finally one, and one-thirty, passed, and no Esta, they were about to notify the police, when Clyde, going into her room, saw a note pinned to the pillow of her small wooden bed - a missive that had escaped the eye of his mother.	Сперва предположили, что Эста, ничего не сказав, отправилась куда-то на прогулку; но когда часы пробили половину первого, потом час, потом половину второго, а Эсты все не было, они уже хотели дать знать в полицию. Но тут Клайд, войдя в комнату сестры, увидел на ее узенькой деревянной кровати приколотую к подушке записку - послание, ускользнувшее от глаз матери.
At once he went to it, curious and comprehending, for he had often wondered in what way, assuming that he ever wished to depart surreptitiously, he would notify his parents, for he knew they would never countenance his departure unless they were permitted to supervise it in every detail.	Он кинулся к ней, охваченный предчувствием; он ведь часто спрашивал себя, каким способом известит родителей, если решится тайно уехать от них: он знал, что они по доброй воле никогда его не отпустят, если только сами не предусмотрят все до мелочей.
And now here was Esta missing, and here was undoubtedly some such communication as he might have left.	А теперь исчезла Эста, и вот записка от нее, -конечно, такая же, какую мог бы оставить и он.
He picked it up, eager to read it, but at that moment his mother came into the room and, seeing it in his hand, exclaimed:	Клайд нетерпеливо схватил ее, спеша прочитать, но в это мгновение в комнату вошла мать и, увидев у него в руках листок бумаги, воскликнула:
"What's that?	- Что это?
A note?	Записка?
Is it from her?"	От нее?
He surrendered it and she unfolded it, reading it quickly.	Он протянул ей записку, мать развернула ее и быстро прочла.
He noted that her strong broad face, always tanned a reddish brown, blanched as she turned away toward the outer room.	Клайд заметил, как широкое строгое лицо матери, всегда красновато-смуглое, побелело, когда она повернулась к дверям.