Американские боги

– У меня просто нет иного выхода, – сказал Чэд, – кроме как посадить тебя под арест за нарушение условий досрочного освобождения.

После чего Маллиган зачитал Тени его права. Потом заполнил какието бумаги. Снял с Тени отпечатки пальцев. И препроводил его по коридору на другой конец здания, где располагалась окружная тюрьма.

Вдоль одной стены были длинная стойка и несколько запертых дверей, по другой – две застекленные камеры и еще одна дверь. Одна из камер была занята: на нарах под тонким казенным одеялом спал мужчина. Другая была свободна.

За стойкой сидела сонного вида женщина в коричневой униформе и смотрела по маленькому белому переносному телевизору Джея Лено105. Она приняла у Чэда бумаги и расписалась в получении Тени. Чэд на какое-то время завис здесь, заполнил еще какие-то бланки. Женщина вышла из-за стойки, похлопала Тень по бокам и ногам, проверяя на колющие и режущие, забрала все его пожитки – бумажник, монеты, ключ от дома, книгу, часы – и выложила их на стойку, а потом выдала ему пластиковый пакет с оранжевой тюремной робой и сказала, чтобы он шел в свободную камеру и переоделся. Носки и нижнее белье можно оставить. Он пошел в камеру и переоделся в оранжевую робу и резиновые тапочки. В камере стояла невыносимая вонь. На оранжевой куртке, которую он натянул через голову, на спине большими черными буквами было написано: ЛАМБЕРСКАЯ ОКРУЖНАЯ ТЮРЬМА.

Крышка на металлическом унитазе была откинута, а сам унитаз до краев полон коричневой жижей из жидкого дерьма и подкисшей пивной мочи.

Тень вышел из камеры, вручил женщине свою одежду, которую она тут же сунула в освободившийся пластиковый пакет – вместе со всем остальным его имуществом. Прежде чем отдать ей бумажник, он пересчитал деньги:

– С этим поаккуратнее, – сказал он ей. – Тут вся моя жизнь.

Женщина отобрала у него бумажник и заверила, что у нее он будет в полной сохранности. Правда, Чэд, спросила она через плечо, и Чэд, подняв голову от последней бумажки, сказал, что Лиз говорит чистую правду и что в этой тюрьме ни у одного арестанта еще никогда ничего не пропадало.

Между делом Тень успел вынуть из бумажника четыре стодолларовых купюры и рассовать их по носкам, пока переодевался, – и еще доллар со Свободой, который убрал в ладонь, когда вынимал все из карманов.

– Скажите, – спросил Тень, когда выходил из камеры, – а ничего, если я пока книжку дочитаю?

– Извини, Майк. Правила есть правила, – ответил Чэд.

Лиз отнесла вещи Тени в заднюю комнату. Чэд сказал, что оставляет Тень в надежных руках офицера Бьют. Лиз на эту его реплику никак не отреагировала, и вообще вид у нее был очень усталый. Чэд скрылся. Зазвонил телефон и Лиз – офицер Бьют – сняла трубку.

– Хорошо, – сказала она. – Да, хорошо. Никаких проблем. Хорошо.

Потом положила трубку и скорчила рожу.

– Все-таки проблемы есть? – спросил Тень.

– Ага. Не так чтобы всерьез. Но типа того. Кого-то там послали сюда из Милуоки, чтобы вас забрать.

– А в чем, собственно, проблема?

– А мне тут с вами возись три часа кряду, – сказала она. – А камера нормальная вон, – она ткнула пальцем в сторону той камеры, где спал человек, – так она занята. Самоубийца-неудачник. К нему вас сажать нельзя. И какой, спрашивается, был смысл вписывать вас в окружную тюрьму, если тут же нужно выписывать? – Она покачала головой. – А туда вам и самому идти на захочется. – Она ткнула пальцем в ту камеру, где он только что переодевался, – там толчок засорился. Как там, вонь сильная, да?

– Ага. Довольно внятная.

– Просто из чистого человеколюбия, вот что я вам скажу. Поскорее бы нас перевели в новое здание, я вообще этого жду не дождусь. Наверняка одна из тех баб, что мы вчера задержали, смыла туда тампон. Им хоть кол на голове теши. Говорила же – есть для этого урна! Трубы забивают насмерть. Каждый сраный тампон в этом нужнике вылетает округу в сто баксов – на сантехника. Так что можете тут остаться, снаружи, но только в наручниках. Или в камеру идите. – Она посмотрела на него. – Ну, выбирайте.

– Не то чтобы я здорово к ним прикипел, – сказал Тень. – Но я выбираю наручники.

Она сняла с ремня пару наручников, похлопала себя по кобуре, давая понять, что ствол при ней.

– Руки за спину, – сказала она.

Наручники оказались тесными: запястья у него все-таки были слишком широкие. Потом она надела ему на щиколотки ножные путы и усадила на скамью у дальнего конца стойки, спиной к стене.

– Ну вот, – сказала она. – А теперь вы меня не доставайте, и я не буду вас доставать.

И повернула телевизор так, чтобы ему тоже было видно.

– Спасибо, – сказал он.

– Вот получим новое помещение, – сказала она, – и не будет больше всего этого бардака.

«Сегодня вечером» кончилось. Началась очередная серия «Будем здоровы»106. Из всего сериала он видел одну-единственную серию – там в бар приходит дочка Коуча – правда, видел он ее несколько раз. Тень давно подметил: если не смотришь сериал, натыкаться все время будешь на одну и ту же серию, даже через несколько лет: наверняка на этот счет есть какое-нибудь общекосмическое правило.