Американские дикари (ЛП)

Очевидно, дела в мотеле у него шли неважно, мерцающий свет и заляпанный водой потолок были достаточным доказательством. Мы оба прошли по коридору, пока не подошли к деревянной двери с цифрой три, которая висела вверх ногами на единственном гвозде.

— Пусть игра начнуется, — сказал я ей, открывая дверь, которая скрипнула, когда мы вошли.

Комната светилась дешевым, тусклым золотистым светом, а по всей комнате на полу была разбросана одежда пары.

— Сколько времени?

Женщина, которая все еще не спала, лежала на заплесневелой кровати рядом с голым татуированным мужчиной с ужасным фермерским загаром. Он был настолько не в себе, что, сколько бы мы ни шумели, он даже не пошевелится.

— Пять, четыре, три… — Мел отсчитала: —… два, один.

Просто так проститутка уснула. Не говоря ни слова, Мел открыла сумку, достала значок агента Уилсона и удостоверения и положила их на пол рядом с его одеждой. Затем она взяла его пистолет и швырнула его в стену, прежде чем мы продолжили крушить комнату. Удовлетворенные нашим разрушением, мы разбросали наличные, кокаин и героин по всей комнате.

Она с улыбкой протянула мне нож, когда я подошел к кровати и вложил его в левую руку агента. Когда я поднял его руку выше, к груди женщины, я вонзил в нее лезвие, нанося ей несколько ударов, пока тело агента Уилсон не покрылось ее кровью. Наркотики в их организме невозможно было отследить, и, к счастью для проститутки, она ничего не почувствовала. Я взял ее за руку и провел ногтями по его руке. Это, плюс свидетельства их сексуальной активности, обеспечили более чем достаточно вещественных доказательств.

Отпустив его руку, она почти безжизненно упала с ножом, все еще зажатым в ней. Повернувшись обратно к Мел, я наблюдал, как она еще раз просмотрела отредактированные документы, прежде чем оставить их разбросанными по полу.

Птицелов объявил войну, и, как на любой войне, были бы жертвы.

Мел вышла в вестибюль, зная, что ни в этом квартале, ни где-либо еще в отеле камер нет, если уж на то пошло. Затем она набрала номер с одноразового телефона.

Я слушал, как ответил оператор 911.

— Алло? Я была в гостинице «Номад» на Нью-Йорк Авеню, 1325, там было много криков! No se lo que esta pasando!³ — сказала она с сильным испанским акцентом, который был почти безупречен.

Оператор спросил что-то еще, но Мел повесила трубку, не сказав больше ни слова.

МЕЛОДИ

Когда мы оба вошли, переодетые и без париков, единственный человек, которого мне хотелось увидеть, был одет в милый маленький комбинезон и ждал меня.

— Вы оба его балуете. Он не может спать без вас. — Седрик улыбнулся, когда мы вошли в гостиную нашего дома в Вашингтоне. Подойдя к нему, я взяла Итана на руки. Он сосал соску, прежде чем положить голову мне на грудь.

— Мой отец сказал, что вы приходили к нему сегодня? — Спросила Оливия, входя в гостиную вместе с Нилом.

— Да. Он сказал тебе почему? — Спросил Лиам, снимая пиджак и кладя его на диван.

Оливия покачала головой, когда Эвелин вошла в гостиную с подносом напитков.

— Почему вы не сказали, что собираетесь встретиться с ним? Я бы хотела увидеть своего отца, а не торчать здесь, ожидая ваших распоряжений, — огрызнулась Оливия.

— Оливия, — прошептал Нил, потянув ее за руку.

— Нет. Нас тащили через всю страну, держали в полном неведении, мы смотрели за вашим ребенком, в то время как вы оба…

— Оливия, хватит, сейчас, — рявкнул Нил. Но она не слушала. Вместо этого она вырвала свою руку из его и потопала обратно в то, что, как я могла только догадываться, было ее комнатой. Нил выглядел обиженным и усталым. Он был на грани… но почему? Был ли Лиам прав? Был ли он кротом или просто терял самообладание?

— Что с ней не так? — Спросил Седрик.

Нил не ответил ему, вместо этого он посмотрел на Лиама.

— Тебе что-нибудь нужно?

— Да, мы с тобой пойдем на пробежку утром, — ответил Лиам.

Я не была уверена, о чем он думал.

Нил кивнул, пожелал нам всем спокойной ночи, а затем повернулся, чтобы последовать за своей женой.

— Ну, теперь мы узнаем, чем вы оба занимались весь день? Мы только приехали сюда, а вы исчезли, — сказала Эвелин, потягивая свою маргариту.

Избавив Итана от алкоголя, я обошла бирюзово-белый диван и включила плоский экран. Сидя с Итаном, я укачивала его на руках, когда появились последние новости.