Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX—XX столетий. Книга III

Там Нелсон был помещён в отделение для буйнопомешанных и прикован к кровати. В течение последующих двух недель он то приходил в себя, то вновь начинал бредить и орать на весь этаж о «красных лицах», «глазах» и «лезвиях» на стенах. Во время одного из просветлений он назвал себя, рассказал, что лечился в госпитале в г. Напа. Туда был направлен запрос и вскоре полицейские «раскрутили» историю с фиктивным освобождением Нелсона после 4-го побега в мае 1919 г.

В палату к Эрлу пришла Мэри Мартин [она же Феррал] и между супругами как будто бы восстановились добрые отношения. Кстати, только теперь Мэри узнала о том, что её муж четырежды дезертир, судим и, кроме того, официально признанный психопат. Тем не менее Мэри, как настоящая католичка, решилась нести свой крест до конца и оставалась с Эрлом всё время, пока он находился в палате для буйнопомешанных.

Ровно через месяц после нападения на Мэри Саммерс Эрла доставили в окружной суд, где судья заслушал заключение психиатров, признавших, что подсудимый "(…) эгоцентричен, разнуздан, разрушителен и весьма активен. В состоянии беспокойства силён, становится опасен и неадекватен. Опасен для жены, окружающих и самого себя". Судья постановил направить Феррала-Нелсона на бессрочное принудительное лечение в госпиталь в г. Напа с периодической проверкой состояния его здоровья. Надо ли говорить, что это был тот самый госпиталь с кирпичной стеной во дворе, из которого Нелсон-«Гудини» уже четырежды убегал?

История болезни Эрла Леонарда Феррала [Нелсона] после поимки «Гориллы» была передана канадским властям, благодаря чему сохранилась в полном объёме и ныне хорошо известна. О некоторых её деталях, представляющих интерес, имеет смысл упомянуть.

После более чем 3-недельного обследования 5 июля 1921 г. Эрлу был поставлен официальный диагноз «конституционный психопат со вспышками психоза» («constitutional psychopath with outbreaks of psychosis»). Поскольку у пациента был выявлен сифилис, в больнице его стали лечить сальварсаном – препаратом на основе мышьяка. Сальварсан вводился внутримышечно и являлся чрезвычайно токсичным, к его приёму были очень чувствительны люди с больными почками, подверженные аллергиям и иные категории больных. Впрочем, и вполне здоровые люди тоже переносили эту лечебную отраву плохо.

Уже первая инъекция, введенная Эрлу Нелсону 13 июня, плохо отразилась на его состоянии – больного сильно тошнило, он пережил состояние крайней слабости. Не желая терпеть крайне болезненное лечение, Нелсон на следующий день предпринял неудачную попытку побега и… после этого его поместили в «ограничители». Попросту говоря, в кандалы.

Пациент притих, но не смирился. Эрл стал готовить побег. 1 ноября 1921 г. администрация больницы обнаружила в его вещах кусок проволоки в виде отвёртки. Тогда же было установлено, что пациент вступил в сговор с несколькими другими опасными больными – некими Гэри, Хатчинсоном, Старком, Сешнсом и Рейнольдсом, в числе которых были убийцы – с целью организации побега. Судя по всему, к Эрлу были применены меры жёсткого дисциплинарного воздействия, хотя никаких записей на сей счёт в документах, связанных с его пребыванием в больнице в Напе, не имеется.

Но нам известно, что после инцидента 1 ноября Эрл неожиданно исправился и на протяжении длительного срока никаких замечаний по дисциплине не получал. Он перестал жаловаться на режим, «с удовольствием получал назначенное лечение» и при этом в истории болезни отмечается «отличная физическая форма» пациента.

В конце года Эрл заявил лечащему врачу, что на Рождество 1921 г. испытал перерождение, вернулся к Вере и жалеет о своих прежних поступках. К этим словам можно относиться по-разному – можно верить, а можно – нет. Психиатры хорошо знают, что существует категория больных, стремящихся симулировать позитивную динамику лечения при отсутствии этой самой динамики.

Во всяком случае, Эрлу тогда никто не поверил и он продолжал оставаться в психиатрической лечебнице под строгим надзором.

Может показаться удивительным, но в первой половине XX столетия в стране «торжествующей демократии» права тюремных узников и пациентов психиатрических лечебниц не регулировались федеральным законодательством и потому в учреждениях, где содержались эти категории граждан, царил страшный произвол. Страшный – это не преувеличение и не метафора, этот эпитет следует понимать буквально. Тюремные узники и душевнобольные фактически являлись рабами и воспринимались таковыми окружающими. В публикациях тех лет можно найти массу материалов о пытках лиц этой категории и их неправомерном содержании в кандалах.

В марте 1922 г. было зафиксировано резкое ухудшение здоровья пациента – из-за плохой переносимости сальварсана он оказался прикован к постели. При этом лечение нужного эффекта не давало – сифилис не отступал и дозу лекарства приходилось увеличивать. Мы можем не сомневаться, что Эрл в те весенние дни сильно страдал.