Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX–XX столетий. Книга IV

Информация, что и говорить, сбивала с толку! Если Мэри Фэйхан вышла из трамвая в 12:10 на пересечении улиц Броуд и Хантер, стало быть, она никак не могла ранее этого времени входить в кабинет Лео Франка. И утверждение Монтин Стоувер об отсутствии управляющего на рабочем месте в то же самое время теряло всякую ценность, ведь убийство должно было произойти позже!

Вместе с тем, ряд деталей заставлял детективов с настороженностью отнестись к столь неожиданному сообщению. Прежде всего, подозрительным казалось то, что ни вагоновожатый, ни кондуктор не смогли описать внешность Мэри, однотипно заявив, что не обратили на это внимания. Но ведь девочка выглядела довольно примечательно — у неё в руках был зонт, а кроме него — необычная сумочка-«сеточка» из светлого блестящего металла, похожего на серебро.

Другой любопытной деталью, вызвавшей определенные сомнения в словах вагоновожатого и кондуктора, являлось то, что их сообщение появилось уже после того, как стало известно о весьма значительных денежных выплатах, обещанных за помощь в расследовании. Действительно ли Холлис и Мэттьюс видели девочку, или они просто решили немного подзаработать на небольшой лжи? Их странное промедление с сообщением важной информации можно было бы объяснить неосведомленностью о преступлении, но ведь они были осведомлены! Уилльям Холлис уже в воскресенье посетил морг, в котором тело Мэри Фэйхан было выставлено на всеобщее обозрение, и опознал убитую. И почему же он не поспешил в полицию со своим рассказом?

Немаловажным казалось и то, что рассказы свидетелей разнились в деталях. Холлис говорил о «почти пустом вагоне» и буквально 2–3 пассажирах, он ни единым словом не упомянул о девочке, которая ехала в трамвае и которая по мнению Мэттьюса могла быть знакомой Мэри.

Что всё это могло означать?

Ситуация складывалась совершенно идиотская. Два уважаемых джентльмена настаивали на абсолютной точности своих показаний, но детективы полиции сильно сомневались в их правоте. Не только из-за того, что о поездке в трамвае с Мэри Фэйхан рассказывал Джонни Эппс, но и потому, что о появлении в собственном кабинете девочки в интервале от 12:05 до 12:10 говорил Лео Франк. Кто-то явно врал, не так ли?

Сержант полиции Атланты Доббс оставил некоторый след в расследовании убийства Мэри Фэйхан. Он выезжал на место обнаружения тела убитой девочки, впоследствии давал по этому поводу свидетельские показания во время следствия коронера. А сын сержанта через несколько дней после обнаружения тела убитой девочки принёс сенсационное известие о том, что та приехала к зданию фабрики совсем не в то время, как полагало следствие.

Сержант Доббс категорически заявил, что верит сыну, а стало быть, тень на плетень наводит именно Эппс. Конечно, репутация добропорядочного полицейского дорогого стоит, но…

Ситуацию до некоторой степени запутывало — или так только могло казаться — то обстоятельство, что в прошлом вагоновожатого Мэттьюса имел место очень нехороший инцидент, бросавший на этого человека чёрную тень. Дело заключалось в том, что в 1911 году Мэттьюс убил человека, причём умышленно и довольно нетривиально. В вагоне, которым он управлял, произошёл конфликт и вагоновожатый вмешался, потребовав, чтобы зачинщик покинул трамвай. Мужчина выходить из трамвая не хотел, настаивая на том, что проезд им оплачен и он должен доехать до нужного ему места. Мэттьюс был твёрд и заявил, что трамвай с дебоширом двигаться не будет. После довольно эмоциональных препирательств мужчина вышел из трамвая, но… встал на путях, сказав, что без него никто никуда не поедет. Мэттьюс предупредил, что намерен пустить трамвай вперёд и предложил дебоширу освободить проезд, но в ответ услышал лишь насмешки и оскорбления. Выведенный из себя поведением скандалиста, Мэттьюс снял вагон с тормоза и сбил оскорблявшего его мужчину, в результате чего тот погиб.

После всего случившегося Мэттьюса взяли под стражу и судили, но суд присяжных встал на сторону вагоновожатого и вчистую его оправдал.

Тем не менее, весной 1913 г. детективы были склонны считать, что у Мэттьюса имеются проблемы с самоконтролем и вагоновожатый плохо управляет вспышками собственного гнева. Но если подобное предположение и было справедливым, из него вовсе не следовало, что Мэттьюс выдумал историю с поездкой в его трамвае Мэри Фэйхан.

В конце концов солиситор Дорси постановил считать показания Мэттьюса и Холлиса не соответствующими действительности. Их содержание было засекречено и держалось в полной тайне на протяжении 3 месяцев, фамилии же свидетелей было запрещено упоминать в какой-либо связи с проводимым расследованием. Впоследствии история эта стала известна и в своём месте мы ещё скажем несколько слов о том, как это произошло.

Фрагмент показаний вагоновожатого Мэттьюса с его рассказом о поездке Мэри Фэйхан около полудня 26 апреля в трамвае, которым управлял свидетель.