Американский брат

Около полудня Джон прошел по бульвару до улицы Петровка, затем спустился вниз по узкому переулку, слева через дорогу – комплекс зданий Главного управления внутренних дел Москвы, нагромождение домов грязно-желтого цвета, таких больших, что их не спрячешь за высоким кирпичным забором с нитками колючей проволоки. Джон двинулся дальше, оказался возле здания красного кирпича, здесь полицейская приемная и бюро пропусков.

Он поднялся на обледенелое крыльцо, вошел в большую общую комнату, где на одной стене висели телефонные аппараты. Возле них толпились люди, другие граждане сидели или стояли, прислонившись к стенам, – дожидались, когда полицейский офицер выдаст пропуск, и можно будет попасть в тот комплекс зданий, что через дорогу. Джон встал посередине комнаты, осмотрелся и подумал: если проявить настойчивость и провести здесь, среди этих бедолаг, целый день, пожалуй, можно добиться встречи с полицейским офицером, который выслушает твою жалобу, примет письменное заявление, – такая уж у него работа. Правда, листки с заявлением он выкинет, не прочитав, в урну для бумаг, а разговор через пять минут забудет.

Джон в который уже раз подумал, что надежды вернуть деньги, – совсем немного, но все равно надо попробовать.

– Вы не меня ждете? – рядом стоял тот самый майор полиции, который допрашивал Джона несколько дней назад, – Юрий Девяткин, – одетый в гражданский костюм и плащ.

– Именно вас. Я вашу визитку где-то потерял. И теперь вот пришел, хотел узнать ваш служебный телефон, позвонить…

– Ну, вот, а я сам нашелся. Я тут разговаривали с одной гражданкой, потерпевшей. Но я уже освободился. Что у вас?

– Дело на пару минут.

Девяткин сказал идти за ним, провел Джона куда-то вверх по лестнице, и дальше в конец коридора. Открыл своим ключом дверь небольшого кабинета. Джон сел на шаткий стул, вытащил пару листков бумаги и положил на стол. Это было заявление, составленное юристом из ближайшей адвокатской конторы.

Джон просил вернуть деньги, обнаруженные в сейфе его кабинета. Написал, что доллары заработал он в течении нескольких лет, откладывал их на покупку большого участка земли и фермы в Эстонии, куда в скором времени планирует переселиться. К заявлению были приложены финансовые документы, доказывающие, что шесть лет работы в службе охраны он действительно заработал данную сумму или около того. И получил ее в форме заработной платы, авансов, премий и других бонусов.

Девяткин пошуршал бумажками и сказал:

– Что ж, это хорошо, что вы честно все заработали. И сохранились документы, это подтверждающие. Ну, все эти бумажки, квитанции… Обещаю – заявление будет зарегистрировано в нашей канцелярии. Но больше ничего пообещать не могу. Делом вашего банка занимаюсь не я, другие люди, специальная следственная бригада. Она установит, кто, как и когда украл деньги из банка. И куда эта деньги испарились. Такие расследования длятся долго.

– Сколько мне ждать?

– Не знаю. Может быть, год. И вообще, вопрос не ко мне. Я такими глупостями, хищениями, растратами, банковскими кражами не занимаюсь. Занимаюсь я исключительно бандитизмом и убийствами. Сложными и кровавыми делами. Если вам поведать пару историй, над которыми я сейчас работаю, показать некоторые фотографии и вещественные доказательства, – вы потеряете сон. И аппетит тоже. А заодно веру в человечество. Поэтому ваш непосредственный начальник гражданин Львов меня интересует не как вор, а как заказчик двойного убийства. Кстати, вы пишите, что собираетесь купить землю и дом в Эстонии. Где именно?

– В Пярну, – Джон почувствовал, как вспотела спина, будто он не языком шевелил, а ворочал неподъемные камни. – Там чудесные места. Луга, долины… А море самое теплое во всей Прибалтике. Оно такое….

Рукой он нарисовал в воздухе изогнутую линию. Девяткин кивнул:

– Да, да… Я был в тех местах. Море такое теплое, что от холода ноги судорогой сводит. Ну, вы, эстонцы, любите суровую холодную красоту Балтийского моря. А что это у вас за татуировка на запястье? Как будто звездочка. Военная?

На запястье был выколот номер дивизии, где служил Джон и его короткий позывной. Позднее он пытался свести это великое произведение искусства, – очертания татуировки расплылись, но совсем не исчезли. Тогда он наколол сверху звездочку, – и снова получилось неудачно, – что-то похожее на неряшливую чернильную кляксу или морского осьминога с тонкими рахитичными щупальцами. Джон опустил руки под столешницу, – с этим майором надо ухо востро держать.

– Мальчишкой баловался, – улыбнулся он. – Глупости.

– Точно, я тоже мальчишкой пытался наколку сделать, – Девяткин рассмеялся. – Потом сводил ее марганцовкой. А в армии, в воздушно-десантных войсках, сделал татуировку на плече – крылышки. А вы служили?

– Не довелось, к сожалению.

– Понятно, – кивнул Девяткин. – Акцент у вас красивый… На прибалтийский не похож.

– Стараюсь совсем от него избавиться.