Американский орёл

Сэм опустил револьвер, убрал его в кобуру, плотнее запахнул пальто.

— Считай это предоплатой.

— Что ты, блин, вообще несёшь?

Сэм вспомнил о визите к доктору Сондерсу этим утром, где спрятал остальные страницы и договорился кое о чём ещё.

— Думаешь, я просто так возьму и всё отдам? Не выйдет, Гарольд. Я отдал тебе половину уравнений, дабы показать, что расчёты настоящие. Как только я увижу, что дела в Бёрдике и других лагерях продвигаются, куда надо, так начну выдавать тебе остальные страницы. По моему расписанию, не твоему. Любые задержки, просчёты, меня арестуют, или камень упадёт на голову, остальные документы будут уничтожены.

Хэнсон продолжал смотреть на бумаги.

— И, как ты любишь говорить, ещё одно. Я написал изложение твоего участия в убийстве курьера. Так, что, после того ты и твои дружки получите все расчёты, если попытаешься от меня избавиться, то забудь. Если со мной что-нибудь случится, Гарольд, этот текст попадёт прямо на стол к мэру. Только представь, какую веселую жизнь тебе устроит мой тесть, если нечто подобное произойдёт. Полагаю, ты чрезвычайно быстро познакомишься с внутренним устройством товарного вагона, следующего до Юты.

Хэнсон аккуратно сложил бумаги и убрал в карман пальто.

— Ты заключил охеренно сложную сделку. А это было необязательно. Ты мог просто отдать мне документы, Сэм. Мог довериться мне и президенту сделать всё, как надо. Знаешь, это же Америка.

Сэм взглянул на гавань. Подумал о лагерях, об арестах, о цензуре, о пытках, о ежедневном унижении, о голодных и бездомных матерях, отцах, сыновьях и дочерях, о своём мертвом брате, о союзе с Гитлером…

Он повернулся к своему боссу.

— Нет, — сказал он. — Это не Америка. И не была ею для меня уже много лет.

Он пошёл к машине, Хэнсон что-то кричал ему, но он не потрудился прислушаться. Впереди столько дел, столько надежд, и Сэм не знал, сколько времени у него осталось.

Он сел в «Паккард», положил руку на руль, заметил татуировку на запястье. Три. Сара, Тоби и он. Пожизненное напоминание о важном, о ценном.

Сэм завёл «Паккард» и поехал домой.

Послесловие автора

15 февраля 1933 года, тридцатидвухлетний итальянский анархист Джузеппе Дзангара, находился в Бэйфрон-Парк, в Майями, где открыл огонь по избранному президенту Франклину Д. Рузвельту из пистолета 32-го калибра. То ли из-за неустойчивого стула, на котором он стоял, то ли из-за женщины, схватившей его за руку, он не попал в Рузвельта, но попал в мэра Чикаго Антона Сермака, который позже скончался от ран.

Дзангару обвинили в убийстве Сермака, он предстал перед судом, и всего через месяц был казнён.

На момент попытки убийства избранным вице-президентом являлся Джон Нэнс Гарнер из Техаса, спикер Палаты представителей, противник Нового Курса Рузвельта и изоляционист. Большинство историков подвергают сомнению его способность возглавить страну, погрязшую в Великой Депрессии, когда безработица достигла двадцати пяти процентов, а общественные деятели, вроде Уолтера Липпмана в открытую обвиняли президента в диктаторских замашках.

Хьюи Лонг, губернатор, а затем сенатор от штата Луизиана во время первого срока Рузвельта, не делал тайны из своего желания стать президентом Соединённых Штатов. Строго говоря, свои планы он изложил в произведении «Мои первые дни в Белом Доме», опубликованном в 1935 году. Лонг также являлся изоляционистом, и кичился тем, что никогда не бывал за границей, и ему нет никакого дела до жизни в других странах.

Роман был опубликован посмертно, поскольку 8 сентября 1935 года в сенатора Лонга выстрелили у входа в госучреждение в Батон-Руж, Луизиана, а через два дня он скончался. На момент смерти сенатора Лонга, президент Рузвельт считал его одним из опаснейших граждан Америки.

Публичные заявления, изложенные в данном романе Хьюи Лонгом, Уинстоном Черчилем, Чарльзом Линдбергом и отцом Коглином настоящие. Вымышленными являются место и время их заявлений.

Воспоминание Уолтера Такера о визите в 1934 году в Гарвард его выпускника, члена нацистской партии и секретаря Третьего Рейха по связям с общественностью, Эрнста Ганфштенгля, основано на реальных событиях.

Несмотря на правдивость рассказов беженцев о холокосте 1940-х годов, ни правительство ни СМИ не верили им до самой победы Союзников в 1945 году, и освобождения нацистских лагерей смерти. Одной из малоизвестных историй о холокосте является Мадагаскарский план, заключавшийся в предложении нацистов депортировать еврейское население Европы на остров Мадагаскар. В 1940 году в своей работе «Размышления об обращении с чужеродными расами на востоке», глава СС Генрих Гиммлер заявлял: «Надеюсь, сама концепция еврейства будет уничтожена, благодаря возможности массового переселения евреев в Африку, либо какую-то иную колонию». В 1940 году Мадагаскарский план был отменен, ввиду того, что Великобритания осталась непобеждённой, и её флот оставался серьёзным противником для германского судоходства.