Американский принц

И поэтому я одеваюсь в другое просвечивающее платье из тех, которые Мелвас выделил для меня, нахожу пару шелковых тапочек (все остальные туфли на высоком каблуке), а затем мы с Эмбри покидаем дом, Эмбри с пистолетом наготове.

Мы ползем по камням и под заборами с прорезанными в них отверстиями. Мы ускользаем от дронов и прыгаем вниз по опасным склонам, камни рвут тапочки и вонзаются в мои ступни. В течение нескольких тревожных минут мы прячемся под скоплением упавших ветвей, поскольку думаем, что слышим, как поблизости проходит патруль. Нам понадобилось тридцать или сорок минут, чтобы добраться до людей, которые прибыли с Эмбри, и к тому времени, когда мы до них добираемся, мои ноги истекают кровью, и я покрыта царапинами и порезами из-за камней и ежевики.

Несмотря на это, я вглядываюсь в Эмбри, когда он помогает мне сесть в машину, которую прятали дальше в долине, и говорю:

— Слишком уж все легко. Неужели на этом действительно все закончится?

Эмбри пожимает плечами и забирается в машину.

— Что еще мог бы сделать с тобой Мелвас?

ГЛАВА 13

Эмбри

Прошлое

Итак, Колчестер не мог меня любить, а я не должен был любить его. Морган была права. Он заслуживал того, кто мог бы ему дать то, в чем он нуждался, кто мог бы преклоняться перед ним, не ненавидя его при этом. Я был слишком эгоистичным, слишком сломленным, слишком беспечным. Даже если бы он был бисексуалом… а он не подавал никаких признаков того, что им был… не было ни малейшего шанса, что я был бы его первым вариантом.

Поэтому я пообещал себе принять совет Морган. Сказал себе, что избавляю нас обоих от боли несовместимости. Но на самом деле я избавлял себя от боли отказа.

В любом случае, он, наверно, был гетеросексуалом.

На следующий день после отъезда Морган, я отправился в кабинет капитана и попросил отправить меня куда-нибудь, куда угодно, чтобы убраться с базы. В длительный патруль, в рейд в соседнюю долину, куда бы то ни было, лишь бы убежать подальше от Колчестера. В течение восьми часов я снова был в зоне свободной от Колчестера, пробирался сквозь кусты и слушал, как Даг и Ву спорят о тонком сюжете фильма «Блэйд».

Для меня стало привычкой добровольно вызываться на каждую миссию вне базы — привычкой, за которую мои люди не были благодарны — но я не мог остановиться. Остановиться означало то, что я бы видел Колчестера, разговаривал с ним и переживал те ужасные, неизбежные моменты, когда бы мы оказались вместе, когда бы каждое его слово, каждое подергивание его затянутой в перчатку руки и каждое прищуривание этих зеленых глаз в солнечном свете, оставляло бы во мне открытую рану. Были времена, когда он хлопал меня по плечу, игриво трепал мои волосы, а я смотрел на него и понимал, что он ни о чем не подозревал. Совсем ни о чем.

Последние восемь месяцев были наполнены мучением и болью, и, хотя я думал, что смогу «вывести» Колчестера из своего организма, сражаясь больше, усерднее неся службу, то я был неправ. Я хотел его сильнее, чем когда-либо, я жаждал его, и от мыслей о нем, практически до крови стер свой член. Когда передо мной, словно штормовой фронт, начала маячить мысль о том, что мне скоро придется уехать, я обнаружил, что все сильнее и сильнее сопротивляюсь самой идее о том, что мне придется покинуть Колчестера. Избегать его — это одно, а быть вдали от него и этой базы, уехать и, возможно, больше никогда его не увидеть…

За день до моего отъезда, я брел в поисках источника моих мучений. В долине все было спокойно, и его взвод остался на базе, и хотя я знал, что смогу его увидеть сегодня вечером на прощальной вечеринке, которую устраивали мне и моим ребятам, — я хотел увидеться с ним сейчас, и наедине.

Я не знал, что именно скажу. Для него я был всего лишь парнем, чью сестру он трахал в прошлом году. Простым нарушителем спокойствия, кого он когда-то прижал к стене. Да и вообще, хотел ли я, чтобы он понял, что с моей стороны было что-то еще?

Снова была весна, с тем странным видом холода, который задерживался в углах и укрытых тенями местечках, который отступал под солнцем, только чтобы вернуть в тот момент, когда солнечный свет начинал ослабевать. Я обнаружил Колчестера во дворе, где мы впервые встретились, на нем была бежевая футболка и камуфляжные штаны, он разговаривал с высоким мужчиной в костюме, которого я никогда раньше не видел. Этот мужчина был белым, с темными волосами и был привлекательным, хотя и худощавым, и, похоже, примерно лет на десять старше нас.

Я собирался развернуться, когда увидел, что Колчестер занят, но он откинул назад голову и рассмеялся (рассмеялся! а он почти никогда этого не делал!) над тем, что сказал незнакомец, и этот звук был таким насыщенным и теплым, что я просто растаял.

Аккуратно заправленная в штаны футболка натянулась на его плечах и на спине, обрисовывая узкие линии бедер, и я позволил себе опустить пристальный взгляд на его задницу и ноги — сплошь тугие, привлекательные мускулы. Желание, которое я почувствовал, я ощущал его на клеточном уровне. Словно он слился с моей ДНК.