Американский принц

Он двигает бедрами подо мной, его мощный торс и бедра напряжены от работы, когда он входит членом в мою задницу и выходит из нее, и я с удивлением обнаруживаю, что сейчас это совсем не больно. Это только чувствуется, в моей киске какое-то другое ощущение, но столь же сильное, столь же мощное. Возможно, даже больше, учитывая то, насколько много нужно уязвимости и повиновения. С одной рукой на моей мокрой киске и другой — на моем выгнутом горле, моему мужу нужно лишь десять или пятнадцать толчков, чтобы достигнуть критической точки. Тело Эша — прочная плита потных работающих мышц подо мной, его руки — лучшие виды цепей, а его эрекция просто огромна и втиснута так глубоко. Я чувствую, как его крупный член становится нереально большим, крепкие мышцы — еще крепче, а затем он произносит жестким голосом:

— Вот оно, принцесса. Он приближается.

Нет слов, чтобы описать, каково это — ощущать, как мой муж кончает внутри меня. После всего, через что я прошла: похищение, секс с его принцем, его наказание, удовольствие, гармония, которой достигли мы трое — это все так похоже на нашу брачную ночь. Ранимые и восхитительные звуки, которые он сейчас издает, горячий пульс его эякуляции в том месте, где никто не был, наконец, близкие и потные объятия — я понимаю, что плачу, и это больше, чем освобождение, которое может мне дать хорошая сцена, это глубже и важнее. Это уверенность в том, что ничто не может разорвать любовь, которую чувствует ко мне этот мужчина, независимо от того, насколько далеко меня заберут или, как далеко я убегу, независимо от того, как я поступила с Эмбри. Также — это уверенность в том, что никакое насилие или жестокость не смогут лишить меня уверенности в себе, а также способность выбирать и любить.

«Это брак», — думаю я сквозь дурман. Радость и боль, связанные друг с другом.

И в горе, и в радости.

Я опять начинаю плакать, когда Эш изливается в меня с длинными, порочными выдохами, когда Эмбри смотрит на нас и со смесью пытки и желания любознательного принца, я все еще чувствую слабый привкус яблок во рту, уже не горький, а сладкий. Знаю — все произошедшее со мной никуда не денется — не исчезнет. Не так, как мне бы хотелось. Но эти события не будут определять меня, не разрушит мой брак, секс, любовь и не лишит умения прощать.

Эш был прав — я считала себя слабой. Даже если бы я не сформулировала это для самой себя, все равно присутствовал страх, что я виновата, что спровоцировала ситуацию, и если бы не нынешние обстоятельства, то страх, что у меня не будет сил терпеть боль или грубость от мужчины, за которого я вышла… мужчины, за которого я вышла именно по этой причине — потому что хотела грубости от него… Эш доказал, что я ошибаюсь по всем фронтам.

Этот мужчина.

Этот умный, жестокий, величественный мужчина.

Был еще момент, после душа, после того, как они с Эмбри провели восхитительный час между моих ног, поедая меня и целуясь друг с другом, пока Эмбри не заснул. Эш перевернул меня и проскользнул в мою киску без предисловий или разрешения — потому что, когда мы находимся наедине, я его, и ему не нужно ни то, ни другое. Он посмотрел мне в лицо и спросил:

— Чья это боль?

Ответ пришёл без раздумий, без сомнений.

— Твоя, мистер президент. Вся она твоя.

ГЛАВА 18

Эмбри

Настоящее

Два дня спустя я нахожусь в особняке Вивьен Мур, пью джин и смотрю на озеро. Летний ветер в Вашингтоне по-прежнему прохладен, все еще сопровождается облаками и дождем, и, наблюдая за каплями на озере, я благодарен за крытый балкон и мою легкую куртку. Проверяю телефон, пишу парочку коротких е-мейлов. Технически, я нахожусь в семейной поездке, в отпуске, и поэтому мой начальник штаба ограничено посылает мне не очень много е-мейлов, но я жажду работать больше, чем отдыхать. Это необходимое отвлечение после миссии по спасению и воссоединению. После вынужденной разлуки.

Позиция Мерлина на этот счет ясна, и, хотя мне это и не нравится, но я с ним согласен.

— Это, — сказал он в Кэмп-Дэвиде на второй день после того, как мы спасли Грир, — все не так просто.

Эш сразу показал свое отношение, когда вошел Мерлин: прижал к своему боку Грир и невозмутимо взял мою ладонь в свою. Я крепко сжал ответ. После похищения все казалось таким хрупким, таким призрачным, что нам нужно было цепляться друг за друга. Более того, было необыкновенно приятно так открыто стоять перед кем-то всем вместе, так честно предстать перед кем-то, сказав: «Я люблю этих двоих, а они меня любят в ответ».

Кроме того, Мерлин знал, что происходило между мной с Эшем. И предположить, что он в конечном итоге узнает о нашем нетрадиционном соглашении — было неудивительно.

Мерлин — не был поражен, когда увидел нас троих — это было ожидаемо. Он кивнул, а затем начал свои обычные причитания про общественное восприятие, которые, как всегда, начались со слов «Если вы хотите, чтобы вас переизбрали…».