Американский рубикон

— Если вы позволите, господин президент.

Он медленно, с удовольствием затянулся.

— Иногда я просто удивляюсь, насколько коротка память у наших военных. За последнее время все мы явились свидетелями того, как военные пытались освободить заложников, захваченных в данном регионе. Первая такая попытка окончилась полным провалом.

Он сделал паузу, обращаясь к Масси.

— Вторая стала катастрофой. Теперь же генерал Радд предлагает захватить по меньшей мере четыре страны.

Радд начал было возражать, но Уитмен поднял руку, призывая к тишине.

— Вы, как видно, собираетесь обвинить меня в том, что я сравниваю яблоки с апельсинами, генерал. Я вас понимаю. Я упомянул о попытках освобождения заложников лишь для того, чтобы подчеркнуть, как часто рушатся самые отработанные планы. Я полагаю, что нам следует изучить такие вероятности и в ваших проектах интервенции. Нам необходимо будет обеспечить полную неожиданность нападения, однако я сомневаюсь, что нам это удастся, учитывая осведомленность прессы в нашей стране и за рубежом. А без фактора неожиданности, я полагаю, мы столкнемся с тем, что Ормузский пролив и другие стратегические районы будут блокированы или заминированы. Не сомневаюсь, конечно, что военно-морской флот справится с подобными трудностями в кратчайшие сроки.

Трубка потухла, и Уитмен, не торопясь, снова стал ее разжигать. Ливонас понял, что он поступает так умышленно, чтобы аудитория лучше внимала его доводам.

— Однако я подозреваю, что основные районы добычи нефти в Арабских Эмиратах, в Кувейте и Саудовской Аравии тоже заминированы, не говоря, конечно, уже о буровых установках. Мне трудно представить, что наше нападение окажется настолько стремительным, что у этих стран не хватит времени уничтожить свои нефтеочистительные и добывающие сооружения.

— Грубая недооценка… — начал было Радд.

— Подождите, генерал. Когда вы заявляете о быстром и точном ударе, то вам он представляется сравнительно бескровным. Но мы ведем с вами речь о войне в Персидском заливе, которая может оказаться весьма кровопролитной и которая может легко перекинуться на другие регионы мира. Ведение военных действий может привести к тому, что мы лишимся тех самых ресурсов, которые стремимся заполучить. Притом не менее чем на два или три года. Конечно, мы постараемся восстановить нефтедобывающие и очистные сооружения, но всем этим придется заниматься во враждебном окружении.

Уитмен порылся в карманах в поисках табакерки, чтобы снова наполнить трубку…

— И еще одна проблема, связанная с Западной Европой и Японией, — продолжил Уитмен уже более резким тоном. — На Соединенные Штаты наложено эмбарго, но Западной Германии, Франции, Италии и Японии удалось его избежать. Если мы начнем войну в Персидском заливе, то рискуем не только лишить нефти себя, но и оставить без нее наших союзников. Я боюсь, что тогда они вообще ненадолго останутся нашими союзниками…

В зале воцарилась долгая напряженная тишина. Масси повернулся к Радду и произнес неуверенно:

— Полагаю, что теперь от вашего плана ничего не осталось, генерал.

В глазах Радда сверкнули искры негодования.

— В аргументах господина Уитмена очень много «если бы», «может быть» и «возможно». Конечно, мы идем на определенный риск, но нельзя приготовить омлет, не разбив яиц. Как военный человек, я не стал бы предлагать проведение какой-либо операции, если бы у нас не было хороших шансов на успех. Объединенный комитет начальников штабов и лично я отрабатывали план не менее десяти раз.

Генерал наклонился над столом и придвинул папку Масси.

— Только пять минут назад вы одобрили разрешение сложившейся ситуации военным путем, господин президент.

Он сделал паузу.

— Самый большой риск состоит в бездействии.

Масси отпил из чашки, как бы не замечая общего замешательства, затем с усмешкой произнес:

— Верно, я первоначально согласился, генерал. Чтобы поддержать дискуссию.

Радд, казалось, готов был лопнуть от злости.

— Продолжающаяся нехватка энергоресурсов, особенно нефти, ставит под удар безопасность Соединенных Штатов. Если не будет предпринято никаких мер, и при этом в самое ближайшее время, я не смогу гарантировать лояльность вооруженных сил. Вы вряд ли можете ожидать от военных защиты интересов страны, если отсутствие решительности у главы государства заранее лишает их этой возможности, — заметил он.

Уитмен поднялся из-за стола и возмущенно произнес:

— Полагаю, что вам, генерал, следует пояснить свои слова. Вы хотите сказать, что не в состоянии гарантировать лояльность вооруженных сил?

Радд замер.

— Любой офицер может сложить с себя обязанности, в том числе и члены объединенного комитета начальников штабов, — ответил он. — Если у них есть серьезные возражения против проводимой политики, то они вправе поступить так же, как и их коллеги по гражданской службе.

Ливонас не понял, что именно генерал имел в виду, и, судя по выражению лиц присутствующих, он догадался, что они тоже не все поняли. Масси жестом приказал официанту снова наполнить ему чашку.

— Я никогда не пойду на то, чтобы жертвовать нашей военной готовностью, — пробормотал он.