Америкен бой

Ник, не выпуская жертву из цепких пальцев, вывернулся и ногой достал туповатое лицо официанта. Тот, не охнув, отлетел под стойку и глухо ударился об нее головой. Там и затих.

— Ну, рассиживаться не время, — деловито объявил он хозяину. — Ты, мразь, свое еще получишь. И за Серегу, и за жену его, и за ребенка.

— За какого ребенка? — попытался подать голос хозяин, но Нику было недосуг, и чтобы его не перебивали, коротким тычком опустил толстяка на колени перед стойкой.

— Это не я, — пузыря кровь на разбитых тубах, снова попытался встрять хозяин, за что снова был коротко и целеустремленно бит.

— А кто? — спрашивал Ник, нанося не сильные с виду, но достигающие цели удары. — Кто?! Кому ты платишь, кто Серегу убил? Кем, падаль, меня пугаешь? Ну!..

Хозяин крупно дрожал, но молчал. Те, другие, испугали его так давно и так сильно, что больше, чем их, он Ника бояться просто не мог. Он хотел только одного: перетерпеть Ника, как перетерпливают визит к зубному врачу.

И Ник это понял. И понял, что надо исхитриться и испугать хозяина всерьез. Или сделать ему всерьез больно. Тут и помогла водка, выпитая накануне. Она как бы сняла какие-то тормоза, погрузила сознание в обманчивую зыбкость.

В открытой борьбе или даже просто в движении, он ни в грош не поставил бы жизнь этого слизняка с навечно испуганными глазами. В зависимости от ситуации он мог пристрелить его, перерезать в случае надобности горло. Просто убить руками: их учили с пренебрежением относиться к «цивилизованным» способам убийства, то есть к убийствам на расстоянии, когда жертва обезличивается и ты не входишь с ней ни в какой контакт. Все эти оптические прицелы и приборы ночного видения были Нику послушны, но только ими не ограничивался его арсенал. Руки могли действовать без приборов, и полагаться в конечном счете надо было только на них.

Другое дело — сознательно мучить человека, чтобы добиться какой-то информации. Этому их тоже учили, но к такой деятельности Ник относился без энтузиазма и не помнил случая, чтобы пришлось пользоваться всякими маленькими хитростями, которыми делились с ними инструктора — люди с невыразительными, смазанными лицами.

Но вот теперь, видимо, час настал. Ни одним знанием пренебрегать нельзя. И это пригодилось в совершенно неожиданном месте.

Ник заметил, что рядом с ним шипит неотключенная кофеварка, и сорвал с нее металлическую насадку.

Из никелированной трубки ударила струя горячего пара. Ник подтолкнул хозяина поближе и отвернул вентиль посильнее. Шипение стало громче и струя от форсунки — длиннее. Ее конец коснулся лба хозяина и тот тоненько завизжал.

— Посмотри на мир, толстый, — стараясь не сбиться с дыхания проговорил Ник. — Завтра у тебя вместо глаз будут пуговицы от пальто. Такие серые, с дырочками. А вместо рожи — пельмень. И все твои печали отойдут на второй план. Начнем?

И он стал медленно подводить резко побелевшее лицо хозяина к шипящей струе. Тот пытался дергаться, совершенно по-лошадиному вытягивал шею и уводил голову в сторону, но Ник был сильнее и накоцец пар лизнул хозяину щеку.

Тот как-то булькающе взвыл и залепетал:

— Не надо, не надо… Все, все… Я скажу, скажу… Ник немного ослабил хватку и приготовился слушать.

Он знал, что боль не так уж и страшна. Надо было испугать и, кажется, ему это наконец удалось.

— Воды, — взмолился хозяин и начал икать. — Воды дай…

Ник чуть приподнялся с пола и, выбрав на стойке стакан, стал набирать в него воду из под крана.

— Может тебе еще сока предложить? — начал спрашивать он, чтобы хозяин не расслаблялся особенно, но в этот момент получил подлый и довольно сильный удар в пах, от которого в глазах на мгновение потемнело и колени подкосились.

А хозяин попытался стукнуть его еще раз, но промахнулся, просто попал по ноге, и бросился удирать на четвереньках.

— Вот гад, — сам себе сказал Ник. Постоял еще секунду у раковины, глядя на осколки стакана, в которых переливалась, журча, вода, и, легко перемахнув стойку, оказался на пути у хозяина.

Тот, не сбавляя скорости и с той же прытью, попытался изменить маршрут и бежать теперь тем же аллюром, но не к дверям, а во внутренние помещения. Совершая маневр разворота он подставил под удар жирный бок.

Удар не заставил себя ждать. Ник, как футболист на одиннадцатиметровом, сильно врезал ему по ребрам, стараясь, однако, не повредить почки: без сознания, а тем более в реанимации хозяин ему нужен не был.

Тушка бизнесмена весело покатилась по залу, сшибая столики и стулья.

Ник подошел к нему, перевернул на спину и поставил каблук красивого ботинка на горло:

— Все, толстый. Я пойду к кому-нибудь другому. А ты мне больше не нужен. И вообще ты больше не нужен. Насчет завтрашних пуговиц от пальто я пошутил. Завтра вообще не будет.

И он стал нажимать ногой на горло. И тут он заметил, как чуть посветлело лицо толстяка. Он действительно поверил в собственную смерть, и в чертах его на мгновение проявилось какое-то неуловимое благородство. Впрочем, его немедленно смыла волна паники:

— Погоди, — прохрипел он. — Это Близнецы…