Америциевый ключ

Акула уныло подмигнула ему из глубин несуществующего моря. Она тоже все понимала.

Ганзель коротко вздохнул и опустил тянувшуюся за оружием руку.

- Что ты предлагаешь? – спросил он кратко.

- У меня тоже есть план действий. И заключается он в последовательности и осторожности.

- Валяй, - пробормотал Ганзель с деланно-пренебрежительным видом, - Что ты придумала?

- Ты не пойдешь в «Три трилобита» один, братец. Мы пойдем туда вместе.

- Даже и не думай! – забавно, Ганзель и не знал, что в его теле сохранились запасы ярости, способные вспыхнуть в одно мгновение и опалить геноведьму, - Ты туда точно не пойдешь! Поняла? Пока я жив – не пойдешь! Мало мне тех четырех головорезов, так еще и за тобой приглядывать? Как ты это называешь? Последовательностью? Осторожностью?

Но Греттель оставалась непривычно кроткой.

- Ты меня не понял, братец. Мы пойдем туда не для того, чтоб устроить драку. Драки для нас закончились, мы с тобой уже не в том возрасте.

Он попытался поспеть за ее мыслью. Отчаянная попытка, но иногда у него получалось.

- М-м-ммммм… Ты используешь какое-нибудь разрушительное генозелье? Кинешь в окно пробирку, а они – пш-ш-ш-шш! – и все превратятся в лягушек?

- Нет.

- Мы сами выпьем какое-то зелье и станем невидимыми?

- Это невозможно.

- Ладно, - ему не хотелось долго гадать, - Что тогда?

- Мы придем в таверну и просто поговорим с Бруттино.

- Разговор не сильно-то затянется… А дальше?

- Дальше он отдаст нам ключ и пробирки.

- Сам?..

- Сам, - подтвердила Греттель, - По доброй воле.

- С чего бы это ему так поступать?

- Узнаешь. Расскажу по пути.

- Стой, - настало время Ганзеля встать между Греттель и дверью, - Не скажу про последовательность, но осторожностью в твоем плане и не пахнет. Бруттино не станет с тобой говорить! Он знает нас в лицо, ты помнишь? Знает и, наверняка, хранит в себе очень нежные чувства. Нежные, как концентрированная кислота. Он попросту прикажет своим куколкам растерзать нас, так что разговор выйдет очень коротким…

- Не прикажет, - уверенно сказала Греттель, протягивая руку к биологическому контейнеру, который принесла с собой, и который все это время непринужденно стоял у двери, - Потому что у нас с тобой будет это.

Контейнер щелкнул хитрым замком и распахнулся подобно устрице, открыв сове морозное, источающее едкий дух, нутро. В нем лежало… Ганзель прищурился, надеясь, что его подводит зрение. Но нет.

- Тридцать три проретровируса и дивертикул Меккеля! – только и сказал он.

* * *

Больше всего неудобств причиняли усы. Длинные и клочковатые, они лезли то в глаза, то в рот, мешали дышать и причиняли множество проблем даже на освещенной улице. Несколько раз Ганзель пытался их поправить, но Греттель украдкой шикала на него. И верно, со стороны это должно было выглядеть странно.

Уши немилосердно сдавливали череп, а пласты густой грязно-рыжей шерсти, выпиравшей по всему телу, сковывали движения. Что же до хвоста, то и дело норовившего запутаться между ног, Ганзель старался вовсе его не замечать. Шерсть быстро собирала грязь, а скрюченное на кошачий манер тело не позволяло ни быстро передвигаться, ни толком разогнуть спину.

Наверно, существуют варианты и похуже, размышлял он, ковыляя по улице в своем тяжелом и неудобном меховом облачении, Греттель могло прийти в голову что-то куда более радикальное. Растущий отдельно от тела желудок. Змееподобные ноги с дюжиной суставов. Бесформенные ороговевшие наросты вместо кожи. У некоторых геноведьм удивительно богатая фантазия, да и исконные обитатели Вальтербурга могли навести ее на самые далеко идущие мысли. По счастью, она ограничилась лишь фальшивой шкурой и ушами.

- Форма должна быть человекоподобной, - заметила она, помогая Ганзелю нацепить на себя груду свалявшейся вонючей шерсти, - Чем более атипично мы выглядим, тем сильнее неловкость движений будет выдавать неестественность нашей маскировки.

- В жизни не видел ничего более неестественного, - уныло заметил Ганзель, разглядывая себя в зеркало. Оттуда на него пялилось существо, весьма жуткое даже по гунналандским меркам – оттопыренные уши, розовый, как свежая опухоль, нос, торчащие в разные стороны пучки жестких усов… - Выглядит ужасно. Кроме того, шерсть дьявольски щекочет, сестрица. Ты уверена, что в ней не осталось наследства от предыдущего хозяина? Например, блох? Я знаю, что геноведьмы не всегда обращают внимания на подобные мелочи…

- Не говори ерунды. Все эти органы были выращены искусственно час назад. На основе реально существовавшего генокода.

- Который ты нашла в немытом кухонном горшке из-под каши?

Кажется, ему впервые удалось уязвить ее. По крайней мере, Греттель, возившаяся при помощи пинцета с какими-то мутными слизистыми комьями в прозрачном растворе, на несколько секунд забыла про работу.

- Жаль, что тебе не понравилось. Это фрагмент кошачьего генокода. Самый чистый фрагмент, который только можно купить за деньги в наше время.

- Я видел котов в Руритании, - возразил он, - Шестилапые твари, которые вылазят по ночам на улицу и оплетают фонарные столбы паутиной…