Аминазиновые сны, или В поисках смерти

– И я так сделаю, наверное. Только вот не знаю, когда меня выпишут. Каникулы в училище уже закончились, а меня все не отпускают. Я здесь только ем и сплю. Даже лекарств никаких не дают почему-то, – задумчиво отозвалась Оксана и вернулась на свою кровать. Девочка улеглась на спину и повернув голову в сторону Алисы, весело рассмеялась: – Опять ты свои тряпки на нитки разбираешь?

– А что, нельзя? Мне это помогает успокоиться, – недовольно поджала бледные губы Алиса, которая уже сидела на кровати и сосредоточенно вытягивала нитку из того же влажного лоскутка ткани, которым совсем недавно протирала цветочную листву. После едкого замечания девочки Нетребская с сожалением оторвалась от своей занимательной работы и аккуратно сложила тряпицу и нитки на тумбочке. На мгновение она задумалась о том, чем бы заняться дальше и, развернувшись в пол-оборота к подушке, принялась с остервенением взбивать ее. Этим действием бедная Алиса уже не на шутку начала нервировать женщин, находящихся в палате. Они про себя тихонько поругивались, но в открытый конфликт с Алисой не вступали. Но и взбивание подушки Нетребской быстро надоело. Она поднялась, подозрительно оглянулась по сторонам и начала молиться, повернувшись лицом к иконке, стоявшей на окне. Алиса сначала молилась шепотом, то и дело неистово осеняя себя крестным знамением. Постепенно ее голос становился все громче и громче. Выражение лица молящейся было спокойным и елейным, но в глазах разгорался нездоровый фанатичный блеск.

– А не могли бы вы, Алиса, молиться потише? – прервала бормотание Нетребской Философиня. – Вы здесь не одна. И не все хотят слышать ваши молитвы.

– Слава те господи! Нашлась хоть одна нормальная среди нас безумных. Философиня права. Лучше выйди-ка ты, Алиска, в коридор, а то ты и правда достала всех своей херней! – поддержала Власову Вера, которая развалившись на постели, отдыхала после мытья стен. – Больше воздуха в палате будет, да и моя лохматка проветрится, – Нежина демонстративно раздвинула ноги и принялась обмахивать промежность полой халата.

– Ну, девочки, так нельзя. Пусть молится, – вступилась за Алису Полина. – Это ее право.

Полина быстро подошла к вспыхнувшей от негодования Нетребской и встала рядом с ней. Затем пригладила руками темные блестящие волосы, разобранные на ровный, как под линейку пробор и тоже начала креститься.

– Вот это номер! – громко заржала Лялькина. – Теперь у нас две верующих дуры!

– Выйдите, дамы, в коридор. Пожалуйста. Вы в меньшинстве. А большинство не желает слушать ваши обращения к богу, или кому вы там молитесь, – строго сказала Власова и улеглась с книгой в руке.

– Я не ожидала такого от вас, Анна Яковлевна, – тихо проговорила Полина и в ее голосе слышались нотки обиды и осуждения. Она схватила Алису за руку и повела из палаты.

– Они все грешницы и ничего не понимают, – громким шепотом, что бы все слышали, проговорила Алиса.

– Да. Но не нам их судить. Есть другой суд.

– Да, есть. Они все грешницы.

Так, тихо переговариваясь между собой, женщины вышли в коридор.

Лаврентьева с интересом наблюдала за поведением своих соседок, но не вмешивалась и происходящее не комментировала. Сейчас ее больше всего занимала Алиска. Именно Нетребская первой привлекла к себе внимание Кристины, как только она переступила порог седьмой палаты. С первого взгляда Лаврентьева поняла, что бедная женщина настоящая шизофреничка. Девушка вспомнила, как однажды Нежина поинтересовалась у Алисы, почему та бесконечно теребит кусочки ткани. И Нетребская просто объяснила свои странные действия:

– Мои руки должны быть заняты. Иначе я здесь сойду с ума.

– Так тебе уже и сходить-то не с чего, – рассмеялась Вера. – Ты уже давно сошла с ума. И ты в дурке, убогая. Помнишь?

Алиса мутными глазами посмотрела на свою обидчицу и сердито ответила:

– Не смейся, дура. Ты ничего не понимаешь.

– От дуры и слышу, – отозвалась Нежина и ехидно добавила: – А что, Алиска, верующим можно шарить по чужим тумбочкам, воровать, попрошайничать и рвать казенные наволочки на тряпки? Знаю я, чем ты занималась в шестой палатке. А еще таблетки надо пить, а не смывать их унитазе.

– Отстань!

Подобные пикировки между женщинами случались довольно часто и почему-то веселили обитательниц седьмой палаты. Алису в палате недолюбливали и не позволяли ей пользоваться своими вещами. Но еды для бедной Алиски не жалели и частенько подкармливали кто чем мог. Сама же монашка почему-то настойчиво опекала забывчивую Наденьку Мельникову. Алиса часто читала ей что-то из молитвослова, который постоянно носила с собой в кармане халата. Она даже приобщила Мельникову к своему любимому занятию – разбору квадратиков ткани на ниточки. Наденька делала эту работу охотно, как и с удовольствием слушала тихий мелодичный голос Нетребской, когда та объясняла, что бог любит всех и как он помогает страждущим и верующим в его существование людям.

– А он поможет мне вернуться домой сегодня? – с наивной надеждой спрашивала Мельникова.