Аминазиновые сны, или В поисках смерти

– Да в том же доме, рядом с дочерью. Муж же не разрешит мне жить вместе с моей девочкой. Он, как и его родители, считает меня душевнобольной. Но ведь это не так? – Полина с надеждой посмотрела на Власову, но не дождавшись ответа поднялась и еще раз взглянула на Власову. – А вы дадите мне свой номер телефона? Я бы хотела с вами общаться и после больницы. Если вы не против…

– Конечно, будем общаться, – кивнула головой Анна Яковлевна и когда Евсеева отошла от нее, прошептала: – Да-а… Как мне ее жаль…

Глава 26.

«История о маленькой бродяжке, рожденной в тюрьме и о том, что молодость простит все».

– И мне ее очень жалко. Но все же больше мне жалко ее маленькую дочку.

Анна Яковлевна перевела взгляд на Оксану, в голосе которой звучало не притворное, искреннее сочувствие. На вид Оксане было лет пятнадцать-шестнадцать. Она была роста невысокого, но с уже с вполне сформировавшейся фигуркой. Курносый носик, васильковые глаза и круглое чистое личико делали ее весьма миловидной. Волосы девушки были выкрашены в какой-то странный розовый цвет, хотя она как-то похвасталась, что еще совсем недавно щеголяла с зелеными волосами. Ее страсть к смене цвета волос удовлетворяла закадычная подружка Вика, которая училась на парикмахера в том же училище, что и сама девочка. Эта же подружка сделала Оксане и тату на спине и щиколотках. Какое-то время девочка вынашивала новый план – выбить на правом плече короткое, но емкое по своему содержанию предложение «Молодость простит все» и окружить надпись маленькими красными сердечками.

Власова не знала фамилии своей ближайшей соседки по палате, потому что ту никогда не приглашали на прием лекарств и уколов. Девочке только регулярно измеряли температуру – и это было все ее лечение. Правда на обходе заведующая отделением на вопрос девочки, почему ей не дают таблеток, ответила: «Ты же принимала таблетки в детском отделении, но они эффекта не дали. Твоя терапия сейчас – это отдых и беседы с психологом и психотерапевтом». Тогда Оксана скривилась, но промолчала. Спорить со строгой Раисой Леонидовной она боялась, хотя медперсоналу частенько грубила, огрызалась и сопротивлялась распорядку дня, опаздывая то в столовую, то на встречи с психологом. Грубила и тем обитательницам палаты, которые ей не нравились. Других женщин Оксана осуждала вслух, нисколько не заботясь о том, что о ней подумают и всем своим видом демонстрировала свою независимость и неприступность. Философиня хорошо понимала, что за этой показной агрессией, бравадой и развязным поведением девочка-подросток старательно скрывает свою неуверенность, внутренние переживания и негативные эмоции. Такое поведение характерно для подростков в этом возрасте. Но в поведении девочки крылось что-то еще, что хорошо было известно психиатрам, но было не доступно для понимания обитательницам седьмой палаты. Тем не менее, женщины заметили, что Оксана всячески избегает касаться их и с опаской принимает сладости или фрукты. Только почему-то для Власовой она сделала исключение и никогда не отказывалась есть то, что Философиня ей предлагала. В общем, эта девочка напоминала всем маленького, свернутого в клубок ежика, готового в случае опасности исколоть всех своих недоброжелателей тонкими острыми иголочками. Оксана словно все время была начеку, но, устав всех опасаться, она засыпала в любое время суток или старательно делала вид, что спит, тем самым отгораживаясь от других. Она ничего не читала и не разгадывала кроссвордов и крайне редко выходила в коридор на прогулку. Девочка просто каждый день ждала своей выписки, чтобы вырваться на свободу и продолжить жить так, как ей нравится.

У ершистой Оксаны голосок был чистый и звонкий. Таким же звонким и громким был и ее смех, когда она смеялась над плоскими шутками Нежиной. Поначалу у Власовой вызывало некоторое недоумение то, что девочка тянулась к алкоголичкам, и особенно к когда-то отсидевшим в тюрьме Вере и Маше. Девочке-подростку очень нравились их разговоры о зоне, о порядках, царивших там и о женщинах-зечках, которые отбывали наказание за свершенные ими преступления. Оксана внимательно слушала бесконечные истории Веры, но сама была скрытна и говорила о себе очень мало. Иногда она фантазировала о своей жизни, но врала так умело, что все верили ей. На эту удочку поначалу попалась и Власова, поверив в то, что Оксана в положении. Возможно, рассказывая о своей мнимой беременности, девочка просто привлекала к себе внимание, пытаясь встать на одну ступень с умудренными жизненным опытом женщинами. Но на самом деле жизнь девочки была далеко не безоблачной и счастливой, как в некоторых ее рассказах. Жизнь подростка была страшной, в чем и убедилась в этот день Власова.

Когда Полина отошла от них на достаточное расстояние, девочка после тревожного раздумья огляделась по сторонам и тихо произнесла:

– А хотите, тетя Аня, я вам и про себя расскажу?

– Правду? – осторожно поинтересовалась Анна Яковлевна.