Амнезия

В этом плане мы с ним похожи. Сара пару раз гипнотизировала меня, и все, видимо, проходило достаточно гладко. Некоторые люди благодаря каким-то фундаментальным внутренним свойствам легко поддаются внушению. И слабоволие тут ни при чем, таковы особенности их мозга. Другой способ обработки стимулов. Пола, например, никогда не удалось бы загипнотизировать. Возможно, и Джони проявила бы стойкое сопротивление. А вот Шон более восприимчив. Он больше похож на меня…

Мысль о сыне слегка отвлекла меня.

— Хорошо, продолжаем дышать, расслабляться…

Я сама изо всех сил пыталась вновь настроиться на работу. Подумала о Джони, ушедшей на гору с друзьями, чтобы оставить нас наедине для очередного сеанса. В наши дни дети гораздо более восприимчивы. Их поколение трудно удивить.

— Майкл, ты слышишь меня?

— Да, я вас слышу. — Его монотонный голос стал менее внятным.

Перед тем как лечь на диван, он снял кроссовки — на мгновение я опять отвлеклась, заметив, что на нем носки Шона.

«Прекрати. Сосредоточься».

— Ты прошел длинный путь, Майкл. Мы уже проделали большую работу. Я хочу, чтобы ты осознал все воссозданное тобой прошлое. Осознаёшь его?

— Да.

— Оглянись вокруг. Что ты видишь?

— Мой дом.

— Твой дом. Ты имеешь в виду дом твоего детства?

— Да.

— Можешь ли ты описать его мне?

Он описал дом на Пондфилд-роуд с еще большей ясностью и новыми деталями.

— Майкл, я хочу, чтобы ты подошел к зеркалу. Можешь найти зеркало?

— Да.

— Теперь, чувствуя все пространство, которое ты создал, весь пронизывающий его воздух, я хочу, чтобы ты посмотрел в зеркало.

— Я смотрю.

— И что ты видишь?

— Я вижу себя.

— Ты видишь себя мальчиком?

— Да, я вижу мальчика.

— Сколько тебе лет?

— Восемь.

— Ясно. Хорошо. И… как тебя зовут?

Он начал произносить имя Майкл, его губы уже начали смыкаться, формируя звук «м», но он все-таки сказал:

— Том, меня зовут Том.

— Очень хорошо, — сказала я, испытав легкий прилив адреналина. Мы вернулись в прошлое. Закрепились. Голос Майкла вновь стал более высоким и детским. Теперь мы проживем тот вечер. Как и раньше. Он вспомнил холодный и отстраненный взгляд матери за ужином. Как она пила вино. Отправила его в комнату. Вспомнил, как лежал в постели и читал.

Он также вспомнил припаркованную снаружи машину, но мотор у нее работал, из выхлопной трубы шел дым.

Его мать и отец ссорились. Потом мать поднялась наверх.

— Что ты слышишь теперь? — спросила я.

— Ничего. Я засыпаю.

— Но что-то разбудило тебя. — Мне не хотелось навязывать или направлять его воспоминания, но тут уж ничего иного не поделаешь. Я должна все узнать.

— Да. Что-то разбудило меня. Стукнула дверь.

Дверь на кухне. Кто-то ушел или пришел. Том решил проверить машину на дороге; теперь в ней никого нет. Его отец громко говорит на кухне внизу: «Что ты делаешь? Ты сошел с ума?»

Потом началась драка. Испуганный Дэвид Бишоп угрожал вызвать полицию. Том начал спускаться по лестнице…

— Дверь в спальню твоей матери открыта? — встряла я в его воспоминания.

— Закрыта.

Дэвид кричал злоумышленнику — или, возможно, Лоре — что-то убрать. Должно быть, в его или ее руке был молоток.

«Нет, на кухне не Лора».

Нет. Майкл ясно дал это понять на нашем последнем сеансе. Он услышал еще более ожесточенную драку, а затем на пол упало тело — тело его отца, — и он увидел, как за дверь выбежал человек.

— Выбежал мужчина?

— Да. Мужчина.

— Том, тебе нужно разглядеть его. Нужно сделать стоп-кадр этой картины, прямо сейчас. Как в фильме. Нажми на паузу.

— Хорошо, — громким шепотом произнес Майкл.

— Ты его зафиксировал?

— Да.

— Теперь увеличь. Знаешь, как увеличивать кадр?

— Да.

— Посмотри внимательно. Какого цвета волосы у этого человека?

Майкл молчал. Его лоб наморщился.

— Каштановые, — ответил он еле слышно, с трудом шевеля губами.

— Каштановые волосы. А во что он одет?

— Не вижу… Не могу…

— Ты говорил мне, что готов. Ты готов. Готов его вспомнить.

— Он в черной куртке. На ней немного снежинок.

— Ты видишь его лицо? Посмотри… у него бледная кожа? Или смуглая? Он высокий? Низкий?

Возможно, я слишком давила на него — Майкл приподнялся и сел, спустив ноги с дивана. Но глаза его были плотно закрыты; он еще больше нахмурился, пытаясь что-то вспомнить, силясь заглянуть в глубины памяти.

— Отражение на двери, — прошептал он.

— Да?

— Я вижу отражение его лица на двери.

— Ты увидел его… — Мои руки мгновенно покрылись гусиной кожей, волосы на затылке зашевелились, словно я коснулась контактов низковольтной цепи.

— Я вижу его лицо в отражении. В дверном стекле. Он смотрит на меня…

Лицо Майкла исказил страх. Он обхватил себя руками. Нарушая протокол — но я уже и так нарушила множество правил, — я подошла к нему, обняла и помассировала ему плечи.

— Успокойся. Он не сможет причинить тебе боль. Это просто изображение. Но послушай меня сейчас. Я хочу, чтобы ты сохранил эту картинку. Представь, что хочешь распечатать ее. Хорошо? Я хочу, чтобы ты распечатал ее в полноцвете. А потом чтобы представил, как кладешь ее в рюкзак. В школьный рюкзак.

— Хорошо…

Я немного помедлила, зная, что в таких случаях ум работает быстро, как во сне.

— Хорошо? Ты распечатал ее?

— Распечатал.