Амнезия

Теперь она ворота не держала. Она стояла перед ними, как баран, – просто тупо смотрела на них. У сказанных слов был только один смысл.

Она была здесь не раньше, чем полгода назад. Как и в косметологической клинике.

А значит, еще полгода назад она не находилась в коме. Она спокойно разгуливала по улицам Москвы – красивая, веселая, – а сама все планировала, планировала свой поступок. Как бы получить наследство Марины Королевой? Как бы подменить собою эту мерзкую дуру, которой все досталось с рождения за просто так? Как бы отомстить этому уверенному в себе богачу, этому жирному пауку, насосавшемуся из людей соков до полного отвращения к себе?

На! Получай!..

Неужели так было?!

«Неужели так было? – прошептала она. – И мне теперь придется знакомиться с собою такой! Как мозг смирится с таким поворотом на сто восемьдесят градусов? Из жертвы стать палачом!»

Словно обрадовавшись ее смятению, словно ухватившись за него, как за пузырек воздуха, поднимающийся со дна на поверхность, все картинки, которые она вспомнила за последние дни, выстроились в хоровод, и он медленно плыл перед глазами, похожий на кольцо дыма.

Вот парочка на фоне леса, и не просто на фоне леса, а обязательно сквозь стекло – и глаза вспомнили царапины на стекле.

Вот собака под воротами: такая мирная, такая страшная. И тело снова заныло, а в голове сгустился жар.

А вот и что-то новенькое – поле.

Где-то неподалеку тявкнула собака, Марина резко обернулась.

На блестящем боку «мерседеса» она увидела свою изломанную фигуру: на месте лица светлело пустое круглое пятно. Его пустота была такой страшной, что Марина дернула головой.

По отражению пробежала зыбь, оно пришло в движение – пустое пятно медленно перетекло на стекла. Там все повторилось заново: кривая темная фигура, пустое светлое пятно, зыбь, рама и дальше – небо, уже не отражающее ничего.

Из жертвы стать палачом.

«Да почему же? – мягко спросил кто-то внутри нее. – Ты ведь ничего не знаешь, зачем же ты читаешь приговор? Из какой жертвы и каким палачом? Не приговаривай себя заранее».

«Мудрая мысль!» – сказала она вслух закрытым воротам.

… Ей показалось, что тень собаки привстала и низко наклонила голову…

23

Премия, которую умирающий, но щедрый фонд заплатил Турчанинову за полтора месяца работы, составила пять тысяч долларов. Он даже не ожидал такой огромной суммы.

Ему ужасно хотелось узнать формулировку – под каким-то же соусом они эти деньги в бухгалтерии провели? – но было неудобно спросить. Да они бы и не сказали. Они с таким восторгом отпустили его восвояси, словно боялись, что он в последний момент передумает.

Иван Григорьевич усмехался про себя. Они, наверное, считают, что следователи бывшими не бывают. Что он, Турчанинов, изголодался по милицейской работе, поэтому набросится на это дело и всех выведет на чистую воду.

Турчанинов понимал, почему они боятся расследований. В завещании Королева было строжайшее условие, соблюдение которого только и давало им такую хорошую и сытую жизнь. Ведь их «Римская империя» может умирать десятилетиями, и все это время они будут набивать свои карманы за ее счет.

Но только в том случае, если за Мариной будет обеспечен нормальный уход.

Они делали все, что могли, но она умерла, как и предсказывали все без исключения врачи. Это печальный исход, но он предусмотрен завещанием основателя.

Они делали все, что могли, и она ожила, вопреки всем врачам, благодаря их непрестанной заботе. Этот исход не предусмотрен завещанием основателя, но это прекрасный исход!

А если они все делали через пень-колоду, и ее убили, после чего подменили женщиной, которую отец-основатель не просто не любил, но еще и лишил наследства? Вот это исход! Предусмотреть такую галиматью было бы трудно, но Королев ее предусмотрел: пользоваться имуществом фонда можно было только в том случае, если о Марине денно и нощно заботились.

В общем, если бы Турчанинов стал упорствовать, начался бы хаос.

Уже в машине он достал деньги, пересчитал их, представляя, как обрадуется жена. «Зарплату вам тоже заплатят полностью! – торопливо говорил ему бухгалтер. – Не волнуйтесь! За два месяца, как договорились».

То есть еще тысяча двести. И еще две тысячи аванса.

Он заработал за два месяца почти десять тысяч!

Турчанинов засмеялся, как мальчишка.

Наверное, Михаил Королев не радовался так своим миллионам, как он этим деньгам.

«А чему он, интересно, радовался? – подумал Турчанинов. – Удачной сделке? Разгрому конкурента? Поражению его – следователя?»

Потом он попытался представить, что ощущают люди, которые получают десять тысяч долларов каждый месяц. Вот как те хозяева квартир, о которых говорил покойный Сергеев. А те, кто им платит десять тысяч, получают еще больше! Как они себя ощущают?

Он весело поразмышлял на тему, куда бы он девал все эти кучи денег. Пристроил тысяч двести, дальше застопорилось – стало как-то скучновато.

Турчанинов завел машину, вырулил со стоянки.

Если бы эти ребята знали, куда он едет! Если бы они догадывались, что он решил не сдаваться, пока не поймет всю правду. Наверное, они правы: следователи бывшими не бывают.