Amor deliria nervosa (СИ)

Гермиона открутила тюбик и задрала платье, сцепив зубы, когда прохладная вязкая субстанция коснулась ран на бедре. Лепесткам было ни по чем, но кожа рвалась, делая каждое движение невыносимым. Крем помогал заживлять раны, и Гермиона уже в который раз подумала о том, что с удовольствием нанесла бы его на всю поверхность лёгких.

Девушка прислушалась и по звукам ботинок поняла, что Малфой ещё в комнате. Она нахмурилась. Почему он не уходит? Это было невыносимо, потому что она скучала по нему. Абсолютно каждая эмоция в ней теперь разделялась на рациональную и «анатомическую», как она её окрестила. И «анатомическая» всегда одерживала верх.

Гермиона спрятала лицо в ладонях, надеясь, что Малфой перестанет её испытывать и уйдёт. Так он и поступил. Она сделала вид, что скрип двери, который в этот раз был просто оглушительным, словно дверную ручку могли вырвать с мясом, не принес ей ни капельки боли.

***

— Он ошивался прямо у больничного крыла, серьёзно говорю! — возмущался Рон, повернувшись к Гарри. — Хорёк что-то задумал.

Ваза дрогнула в руках у Гермионы, пока она пыталась водрузить её на тумбу. Парни принесли подруге букет белых лилий, и ей захотелось рассмеяться от глупости ситуации. Цветы вряд ли можно считать отличным подарком сейчас. Хотя приятно почувствовать ещё хоть какой-то аромат вокруг, кроме роз, однако лилии пахнут не слишком сладко.

— Хорёк? — переспросила Гермиона на автомате, радуясь тому, что Рон слишком эмоционален, чтобы заметить дрогнувший голос.

— Ага, Малфой, — на всякий случай уточнил Уизли. — Вдруг он хочет разнюхать и сделать пару колдо тебя больной, чтоб потом…

— Рон, я думаю, ты преувеличиваешь, — Гермиона скептически поморщилась, наблюдая за тем, как Гарри следит за разговором, всё ещё не имея шанса вставить и слова. — Он мог тут случайно оказаться.

— Нет, Гермиона, в прошлый раз мы тоже видели его, когда шли к тебе. Что-то тут не так, — покачал головой Гарри.

Девушка облизала обезвоженные губы, садясь на кровать. В ней плескалось три дозы зелья Помфри, которые она должна была растянуть на полтора дня. Но хватило всего на час. Гермиона не могла позволить себе быть в кошмарном состоянии при мальчиках, но они опоздали, и она чувствовала, как действие зелья, и до того будучи не сильно заметным, переставало давать хоть какие-то плоды.

— Не накручивайте себя, — притворно отмахнулась Гермиона, подтягивая колени к груди и чувствуя, как её щеки наливаются красным, а рана на бедре предательски пульсирует, будто на каком-то своём языке отбивая «лгунь-я, лгунь-я…»

— Меня вообще раздражает, что они всё никак не могут понять, что с тобой, — нахмурился Рон, теребя простыню. — Сколько уже прошло? Что за секретность? Они могли уже двести раз тебя…

— Им нужно время, — Грейнджер в очередной раз почувствовала потребность защитить честь врачей, которые уж точно делали всё, что могли, в её ситуации. — Некоторые волшебные болезни не так просто обнаружить и уж тем более… — ком встал в горле так резко, что Гермиона дёрнулась, поднимаясь. Кашель сковал глотку, и она зажмурилась, отвернувшись.

— Гермиона? — поднялся Гарри, не понимая, в чём дело. — Ты… Что-то не так?

Она молча покачала головой, панически переставляя флаконы на столе, стоя спиной к мальчикам. Должно же было ещё что-то остаться. Хотя бы глоток зелья. Друзья должны продолжать думать, что врачи не могут определить её болезнь, потому и врут про драконью оспу. Они не должны пугаться. Но в какой-то момент воздуха в лёгких не осталось, и она согнулась пополам от кашля, прикрывая рот.

Тёплая рука Рона легка ей на поясницу. Он спрашивал что-то о воде, но как только Гермиона отняла ладонь ото рта, безуспешно пытаясь спрятать несколько лепестков, его вопросы прервались. Парень замер, уставившись на то место, где только что были видны соцветия, и медленно перевёл взгляд на лицо подруги. Уизли выглядел совершенно шокированным.

— Рон… — Гермиона надеялась, что её светлая голова найдёт достойное объяснение, но бледность, которая с каждой секундой всё больше и больше воровала тёплый цвет лица Уизли, говорила ей о том, что объяснений не понадобится.

— Ты… Это… — он ткнул пальцем на её ладонь, кожей которой она всё ещё чувствовала шёлк бледно-розовых лепестков. — Ханахаки, — наконец выдал Рон таким голосом, будто выносил приговор.

На секунду она даже опешила, приоткрыв рот. Гермиона ничего не знала об этой болезни, пока не заболела сама, и тот факт, что Рон назвал её без каких-либо сомнений, мягко говоря, ошарашил.

— Что?.. — Гарри подошёл к ним, переводя обеспокоенный взгляд от одного друга к другому. — Гермиона, воды?

— Почему ты не сказала?

Фразы парней прозвучали в один голос, так что ей понадобилась секунда, чтобы разобраться. Гермионе до сих пор не верилось, что Рон знает, что всё это значит.

— Не сказала о чём? — Поттер начинал раздражаться, как всегда, когда речь шла о том, во что он не был посвящён.

— Гермиона? — Уизли спросил более настойчиво, и она провела ладонями по лицу, умоляя себя найти подходящие слова.