Amor deliria nervosa (СИ)

Она смотрела на него и думала: лежал бы он рядом, если бы она молчала? Потому что тогда парень выглядел так, будто не хотел уходить.

— Я так и думал, — ответил слизеринец, и ей показалось, что его голос стал ещё жёстче, если это вообще было возможно.

За ним резко закрылась дверь, так, будто она была виновата в его испорченном настроении. Гермионе казалось, что ей пора бы привыкнуть к этому звуку, но почему-то ярость Малфоя всегда чувствовалась как в первый раз.

***

Гермиона не ожидала увидеть его раньше, чем через пять дней — это был самый большой срок, в который Драко позволял себе плевать на обязанности, что повесила на него Макгонагалл. Иногда девушка даже удивлялась, что за этим никто пристально не следит. Не то чтобы она хотела. Но, скорее всего, секрет был в том, что учителя слишком ей доверяли, спрашивая о регулярных посещениях Драко, и слишком верили в то, что её инстинкт самосохранения не позволил бы ей соврать. Наивные.

Недавно Гарри с Роном явились в её палату. Оба выглядели так, будто не сдали ни единого экзамена, и им нужно было рассказать миссис Уизли об этом в мельчайших подробностях. Гермиона отказывалась с ними разговаривать целых пятнадцать минут, но на десятое уверение о том, что они осознали глупость своего поступка и «недопустимость варварского рукоприкладства», сменила гнев на милость. Девушка отложила «Пророк» и все же отчитала их, но далеко не так строго, как рисовала это себе ещё в первый день, когда узнала о затеянной ими драке. Они притащили ей целый ворох сладостей из «Сладкого королевства», что заставило её вновь загрустить, потому что она не видела свежего воздуха вот уже месяц, за исключением ветра, который пробирался в комнату,когда было распахнуто окно.

Стоя утром в душе, Гермиона осмелилась провести пальцами по шрамам и понять, что они болели лишь как плотные синяки, но точно не так, как прежде. Та вещь, которую провернул Малфой с её организмом, оказалась удивительной. Девушка была уверена, что смогла бы даже пробежать небольшой кросс, не то чтобы дойти самой до кровати.

— Просто превосходно! — просияла Помфри, взбалтывая бутылёк с её кровью, которую она добавила в несколько видов зелья.

Прозвучал тот самый скрип двери. Гермиона скосила взгляд и увидела, как Драко вошёл в комнату. Второй день. Она не думала, что парень появится так рано, точно зная, что ей не угрожает смерть с минуты на минуту.

— Мистер Малфой, вам повезло, что осмотр уже закончен. Следовало бы стучаться, — целительница тут же вернула лицу привычную строгость.

Он ничего не ответил и лишь фыркнул, садясь на своё раздражающее кресло.

— Я должна провести некоторые опыты, возможно, лаванда так повлияла на ваше состояние… — обратилась Помфри к Гермионе, всё ещё счастливо смотря на колбу. — Я добавила её в привычное зелье только лишь в надежде, что она поможет вам крепче спать, но вдруг…

Послышался ещё один отчётливый фырк от Драко с другой половины палаты, и этого хватило, чтобы Грейнджер залилась краской, которая сильнее окрасила её кожу в приятный румянец, что уже второй день не сходил с лица.

— Ладно, мисс Грейнджер, сейчас вам подадут завтрак, — Помфри повернулась к Драко. — Мистер Малфой, желаете…

— Я сыт, — коротко ответил он.

Женщина кивнула. Ещё раз улыбнувшись Гермионе, Помфри вышла.

Грейнджер не знала, следует ли им поздороваться друг с другом или такие формальности уже были просто смешны с учетом всех событий. Гермиона смотрела на свои руки, не поднимая глаз, но Малфой, как обычно, не дал ей такого удовольствия — сделать вид, что всё в порядке.

— Лаванда? — медленно задал он вопрос. — Серьёзно, Грейнджер, может скажешь уже, наконец, Помфри причину твоего внезапного улучшения?

— Уверена, ничего не случится, если она просто будет добавлять в зелье больше лаванды, — буркнула Гермиона и отвела взгляд, сделав вид, что её страшно интересует пейзаж за окном, который за всё это время девушка изучила до такой степени, что могла бы срисовать с памяти.

— В зелье может быть цистерна лаванды, но это будет бесполезное варево, если с ним в комплекте не прилагается мой член, — резко ответил Драко, и она от шока повернулась, посмотрев ему в глаза.

Он прищурился и сжал скулы. Раздражение. Эта эмоция читалась чётко, и Гермионе стало интересно, планирует ли Малфой изводить её вот так до конца? Возможно, это то, что придаёт ему сил, когда он понимает, что всё ещё не может от неё отделаться? В принципе, она была ему за это благодарна, потому что её неловкость сменилась колкой злостью.

— Знаешь, Малфой, скоро всё закончится, можешь не переживать.

Эта реплика заставила его сощуриться ещё больше, и Гермионе на минутку показалось, что он лишился привычного коктейля эмоций на лице и на полтона побледнел.

— В смысле? — ровным голосом задал вопрос Малфой.