Аморальные байки с плохими словами (СИ)

В вечерних сумерках я с Йончиком возвращался со стройки домой. Мы шли через Борок-Телеп, самый неблагополучный район города. Здесь хороводил цыганский табор, Саша-барон устанавливал свои законы и пришельцам передвигаться по данной территории было опасней, чем конкистадорам в амазонских джунглях. Милиция здесь не появлялась даже днем, а врачи и работники соцслужб перестали соваться в табор после того как там без вести пропало три инспектора с энергонадзора. Хотя Саша-барон и следил за порядком, строил часовни и пресекал наркоторговлю, смуглая шпана все же вылазила из нор под вечер потрясти случайных прохожих.

Мы шли от Миши-мясника, мозаика была почти готова оставалось уложить ее на клей. Витька отстал позади нас: жена приказала купить ему кефир для Петьки. У Петьки был дисбактериоз и кефир восстанавливал микрофлору кишечника. Я с Йонасом ступил на узкий бетонный мостик, перекинутый через дренажный канал. Как и следовало ожидать в конце мостика нас уже поджидала шайка мелких шалопаев.

— Курить дай. — на ломаном русском произнес заученную формулу самый длинный.

— Курить вредно для здоровья, — ответил я механически. Со стороны это выглядело как обмен паролями.

— Что говоришь? — подбирая слова начал заводиться длинный, — Ты кому говоришь, гад?

Сбоку от длинного маячили двое пожмаканных сопляков лет пятнадцати. Неподалеку под навесом сидели четыре крепких баклажана и один, в кожаной курточке, ронял финку острием вниз на лежащий между его ног арбуз. Финка всегда встрявала. На волосатой руке у него сверкали золотые часы. Остальные тихо перешептывались, поблескивая в темноте зубами.

— Снимай гайку, лысый козел, — с напором в голосе выдавил длинный и покосился на мой перстень.

— Что думаешь, Йончи, "хобот слона" или "хануман"? — спросил я Йончия.

Начинающие гопники насторожились.

— "Хануман", — ответил Йончи, — хотя, хер его знает.

Подростки напряглись и подобрались ближе. Сидевшие под навесом привстали и тот, с финкой, отодвинул ногой арбуз в сторону. Мы тянули время, а Витька не появлялся. " Наверно пиво сосет у стойки, подлец" — с досадой подумал я.

Касательно Витьки можно отметить следующее: Витька был прирожденый антигоп. Вот так, выпал в роддоме из маминого лона и сказал, — Хоп! Вот я — антигоп!.. А начиналось все банально. Как то Витька шел домой из гастронома и на тропинке возле фонтана поймал левый джеб в правое ухо и фингал под оба глаза. Чешское пиво, купленое Витькой для внутренних потребностей, выпили некультурные росвиговские гопы. Это обстоятельство несколько смутило Витьку и он решил дать жесткий отпор. Так как Виктор не обладал мускулистым торсом, был невысок и весь покрыт целлюлитом, то выбор техники уличного боя был весьма щепетильным. Витка пересмотрел все бойцовские фильмы, перелистал все комиксы и остановился на муай-тай. Любому школьнику известно, что профессиональный боец муай-тай имеет в своем арсенале девять основных атак, не считая блоков. Витьке хватило две. Для начала он освоил сокрушительный "Хобот слона, падающий на траву". Удары Витька отрабатывал самозабвенно, падал "хоботом на траву" по много часов в день, пока не потрескался паркет в спальне и не обсыпалась штукатурка. Соседи снизу сначала бились в истерике, потом продали квартиру и уехали жить в деревню. Затем Витька принялся за молниеносный " Хануман вырывает клюв вороне". Через неделю из стен были вырваны все выключатели, а также лоскуты из белорусского ковра, стоявшего в рулоне за шторой. В спортивном азарте также была вырвана вставная челюсть у соседа по площадке Ивана Аркадьевича. Челюсть вставили, а ковер пришлось выкинуть. Затем Витька принялся методично ходить за пивом. В первую неделю в городскую больницу поступило с десяток изувеченых гопников. Травмы носили одинаковый характер — либо сильный ушиб основания костей черепа, либо сломаные носы и сплющеные хрящи. Повреждения тела зависели от того, в какой руке Витька держал бытылки с пивом. Последнего разгильдяя привезли со сдвинутым кадыком: наш Витька рос технически. И по Росвигову скоро можно было бы ходить спокойно, если б Витька не сломал себе мизинец. Как то летним вечером он изящно опускал "хобот слона" на "траву" очередного гопа, но у того оказались на голове надеты наушники с металлической рамкой.

— Нельзя так себя вести, — добродушно упрекал Витьку врач-травматолог, накладывая ему гипс на руку. — Надо уметь контролировать эмоции. Не раздражайтесь по пустякам, держите себя в руках. К Вам пристают, а Вы игнорируйте. Самоконтроль, внутренний самоконтроль.

— Во-во, прислушайся к доктору, — говорил сидящий напротив здоровенный гопник. Рядом лежали сплющенные наушники. Медсестра бинтовала парню голову и он морщился от боли. Похоже, "хобот" достиг таки цели и слегка сдвинул мозжечок у хулигана. — А то чуть что, сразу руки распускать…