Амулет Великого Слона

Очнулась она в больнице, пробыв без сознания две недели. Долго не могла говорить, но потихоньку начала понимать разговоры врачей. И из этих разговоров сделала вывод, что они не верят, что с ней все будет хорошо, уж очень серьезные были раны. Голова – это не шутка. Однако потихоньку Ася пошла на поправку, начала ходить и говорить. Приходил молодой доктор, крутил ее, светил в глаза фонариком, стучал по коленкам блестящим молоточком. Расспрашивал ее о жизни, Ася на всякий случай отвечала односложно и уклончиво. Еще не хватало распространяться, как они грабили вагоны и обворовывали пассажиров на станции.

Из больницы ее перевели в приют. После дворовой жизни приют был ей не страшен. Тем более что приют был частный, благотворительный (тот самый доктор постарался), и особенного безобразия там не наблюдалось.

Через полгода в приюте ее нашла бабушка. Ася не ощутила никаких эмоций, увидев в кабинете директора худощавую седую женщину в скромном сером платье. Собственно, родной Асиной бабушкой она не являлась. Как потом выяснилось, она была ближайшей подругой Асиной настоящей бабушки, которая умерла молодой от болезни.

Каким образом бабушка добилась, чтобы ей отдали Асю, хотя у нее не было никаких документов, Ася узнала гораздо позже. А тогда она собрала небольшой рюкзачок – все свои пожитки – и ушла с бабушкой в свою новую жизнь. Асе шел десятый год, тогда и кончилось ее второе, самое ужасное детство.

Дингисвайо, молодой вождь племени мтетва, отправил послов к Звиди, вождю сильного племени матабеле. Послам приказано было вручить вождю шкуру леопарда и сказать ему следующие слова:

«Ты силен, и твое племя многочисленно. Я тоже силен. Если два льва станут охотиться вместе, их добыча будет обильной».

Однако Звиди, выслушав послов, приказал вручить им в качестве ответного дара шкуру шакала, на словах же велел им передать Дингисвайо следующее:

«В этой степи есть место только для одного льва. И этот лев – я. Шакалу же надлежит довольствоваться объедками».

Эти оскорбительные слова можно было расценивать только как объявление войны.

На следующий день после возвращения послов Дингисвайо собрал всех своих воинов, отделил один полк для охраны женщин, детей и скота, остальную же армию выстроил в две колонны и повел к владениям Звиди.

Чака шел в переднем ряду ударного отряда вместе со своими верными друзьями Ндлела и Мзиликази.

Когда армия Дингисвайо подошла к ручью, издавна служившему границей между владениями племен, Звиди со своими воинами уже поджидал их там.

Позади, за рядами воинов, толпились женщины и дети, которые пришли поглазеть на победу своих мужчин.

– Матабеле многочисленны, как морской песок, – проговорил старый советник Дингисвайо. – Мы не сможем их одолеть.

– Морская волна смывает песок, как бы много его ни было, – ответил старику молодой вождь. – Мы будем сражаться и поглядим, кто сегодня вечером будет пить пиво, а кто – есть землю.

Мтетва выстроились в боевом порядке напротив врагов.

Из рядов матабеле выступил вперед воин огромного роста и крикнул оглушительным голосом:

– Найдется ли среди вас кто-то, кто посмеет вступить со мной в единоборство?

Воины Дингисвайо молчали в растерянности. И тут вперед выступил Чака и, потрясая своим ассегаем, воскликнул: