Анафем

— Да, — сказал я. — Где-то в Гемновом пространстве есть точка, описывающая космос, почти такой же, как наш, за одним исключением: в некой звезде находится кусок льда. Ситуация невозможная.

Арсибальт перевёл:

— Нет правдоподобной истории, которая могла бы к этому привести, то есть в эту точку нет допустимого пути в Гемновом пространстве.

— Если ты готов пока сдержать своё любопытство по этому поводу, — сказал я, — то суть моих слов вот в чём: ты можешь соединить череду законных точек — не лежащих на нашем мировом пути, но логичных — в другие мировые пути, такие же логичные, как наш.

— Но они не реальны, — сказал Эмман. — Или реальны?

Я не нашёлся с ответом.

Арсибальт сказал:

— Ты задал довольно глубокий метатеорический вопрос. Все точки Гемнова пространства одинаково реальны, как одинаково реальны все возможные тройки (х, у, z), поскольку это всего лишь цепочка чисел. Что наделяет одну последовательность точек — один мировой путь — тем, что мы называем реальностью?

Последние несколько минут суура Трис всё настойчивее покашливала, а теперь ещё и принялась бросать в нас различные предметы. Кроме того, зазвонили несколько колокольчиков: пора было подавать второе, и другие сервенты работали за нас с Эмманом. Мы на время занялись делом. Через несколько минут все четырнадцать участников мессала были на своих официальных местах: препты сидели за столом, дожидаясь, пока суура Асквина возьмёт вилку, мы стояли у них за спиной.

Суура Асквина сказала:

— Думаю, мы все согласились — пусть и с некоторыми оговорками — перейти в Гемново пространство вслед за фраа Джадом. И, судя по рассказу фраа Пафлагона и сууры Мойры, места нам там хватит!

Все препты вежливо засмеялись. Барб фыркнул. Мыс Арсибальтом закатили глаза. Барб явно умирал от желания уплощить сууру Асквину, подробнейшим образом объяснив, насколько огромно конфигурационное пространство вселенной — с оценкой, сколько нулей потребуется, чтобы записать число описываемых им состояний, докуда дотянулась бы бумажная лента, если бы на ней записали это число, и так далее. Однако Арсибальт занёс руку над его плечом — терпи, мол. Суура Асквина начала есть, и все остальные последовали её примеру. После короткой интерлюдии, во время которой некоторые препты (не Лодогир) хвалили еду, суура Асквина продолжила:

— Однако, возвращаясь к нашей дискуссии, я должна сказать, что не вполне поняла реплику фраа Пафлагона о разной материи Геометров, прозвучавшую до того, как возникла тема Гемнова пространства. Фраа Пафлагон, я полагаю, вы привели это в доказательство того, что Геометры прибыли из разных космосов, или, в терминологии фраа Джада, из разных повествований...

— Чаще всего говорят «мировой путь», — вставила суура Мойра. — Термин «повествование»... э... несколько отягощён.

— Вы заговорили моим языком! — воскликнул Лодогир, явно очень довольный. — Кто, кроме фраа Джада, пользуется словом «повествование», и что оно для них на самом деле означает?

— Термин редкий, — сказала Мойра, — и для некоторых связан с Преемством.

Фраа Джад как будто ничего не слышал.

— Если оставить в стороне терминологической спор, — продолжала суура Асквина чуть более резким тоном, — то я не понимаю, как всё соотносится: в чём вы видите связь между фактом существования разных видов материи и мировыми путями?

Пафлагон сказал:

— Космогонические процессы, ведущие к созданию того, из чего мы состоим: протонов и остальной материи, и рождению звёзд, в которых происходит нуклеосинтез, — зависят от некоторых физических констант. Самый известный пример — скорость света, но есть и другие, общим числом около двадцати. В те времена, когда у нас ещё было нужное оборудование, теоры потратили много времени, чтобы точно определить эти константы. Будь они иными, известный нам космос не возник бы: он остался бы бесконечным облаком тёмного холодного газа, или одной огромной чёрной дырой, или чем-нибудь ещё таким же простым и скучным. Если представить константы рычагами на панели управления машины, то все эти рычаги должны стоять в определённом положении...

И снова Пафлагон посмотрел на Мойру. Та подхватила:

— Суура Демула использовала аналогию с кодовым замком сейфа, комбинация которого состоит примерно из двадцати чисел.

— Если следовать аналогии сууры Демулы, — сказал Ж’вэрн, — каждое из двадцати чисел — какая-нибудь природная константа, например скорость света.

— Верно. Набирая случайные числа, вы никогда не откроете сейф: он останется для вас глухим металлическим ящиком. Даже если вы наберёте правильно девятнадцать чисел и ошибётесь в двадцатом, ничего не произойдёт. Нужно набрать правильно все до одного. Тогда дверца откроётся, и наружу изольётся вся сложность и вся красота космоса.