Анафем

– Сегодня уже третий наш мессал. Первый был посвящён мировым путям в Гемновом пространстве как способу понимания материального мира, против чего я нимало не возражал, пока не выяснилось, что это ширма для Гилеина теорического мира. Во второй вечер нам показали цирк – но не акробатов, жонглёров и фокусников, а интеллектуальные сальто, шпагоглотание и престидижитацию, к которым приверженцы ГТМ вынуждены прибегать, дабы их не отбросили как религиозную секту. Чудесно. Все выговорились. Я благодарен эдхарианскому большинству на этом мессале, что оно открыло свои карты. Ха. Но, возможно, теперь мы выскажем что-нибудь и по более насущным темам? На случай, если кто-нибудь забыл, я готов повторить: ПАКД, их возможности и намерения.

– В частности, почему они похожи на нас? – спросила суура Асквина. – Вот вопрос, к которому я мысленно возвращаюсь снова и снова.

– Спасибо, суура Асквина! – воскликнул я, посыпая хлебными крошками овощную запеканку. – Я давно удивляюсь, как мало внимания уделяют этой мелкой подробности.

– Никто просто не знает, с какого бока к ней подступиться, – сказала суура Трис. Словно в подтверждение её слов из репродуктора донёсся шквал бессвязных возгласов. Я распахнул дверцу печи и втолкнул запеканку на середину кованой железной решётки. Фраа Лодогир вещал о параллельной эволюции: как на разных континентах Арба совершенно разные виды, приспосабливаясь к одинаковым экологическим нишам, приобрели сходный внешний облик.

– Я вас понял, фраа Лодогир, – сказал Ж’вэрн, – но убеждён, что такое сходство параллельной эволюцией объяснить нельзя. Почему у Геометров пять пальцев, причём один – отстоящий? Почему не семь, из которых два – большие?

– Вам известно о Геометрах что-то, чего не сообщили остальным? – вопросил Лодогир. – Ваши слова верны в отношении единственного виденного нами представителя – антарктской женщины. У остальных трёх рас с тем же успехом может быть по семь пальцев.

– Вы, разумеется, правы, – сказал Ж’вэрн, – но даже арбско-антарктское сходство само по себе настолько велико, что его трудно объяснить параллельной эволюцией.

Спор продолжался довольно долго – препты успели съесть суп. Мы вносили и выносили посуду, пробираясь между сваленными на пол рюкзаками. Всем было велено ни на минуту не выпускать их из виду, чтобы найти ощупью, если одновременно с приказом об эвакуации погаснет свет или воздух почему-либо наполнится дымом и пылью. Мы не могли бегать с рюкзаками из кухни в мессалон, поэтому, в нарушение приказа, сложили их вдоль стенки в коридоре. Препты оставили свои за стульями, а бирки на время еды закинули на спину.

Игнета Фораль положила конец спору о пальцах, покосившись на сууру Асквину. Та властно откашлялась и объявила:

– В отсутствие дополнительных данных гипотеза о параллельной эволюции не поддаётся рациональной оценке.

– Согласен, – горестно проговорил Лодогир.

– Альтернативная гипотеза, если я правильно поняла фраа Пафлагона, состоит в утечке информации по фитилю?

Фраа Пафлагон поморщился.

– Слово «утечка» подразумевает некую неисправность. Речь же идёт о вполне естественном движении информации по ОАГу.

– До сих пор мне казалось, «движение» состоит в том, что теорам предстают вечные истины о равнобедренных треугольниках, – сказал Лодогир. – Мне не следовало бы дивиться всёвозрастающей грандиозности ваших утверждений, но не предлагаете ли вы нам поверить в нечто совсем уже далеко идущее? Поправьте, если я ошибаюсь: вы пытаетесь увязать движение информации по фитилю с биологической эволюцией?

Неловкая пауза.

– Вы ведь верите в эволюцию? – продолжал Лодогир.

– Да, хотя это удивило бы Протеса, который придерживался вполне мистических полурелигиозных взглядов на ГТМ, – сказал Пафлагон. – Любая современная версия протесизма должна согласовываться с доказанными теориями, не только космографическими, но и эволюционными. Однако я не соглашусь с полемической частью вашего высказывания, фраа Лодогир. Мой новый тезис – куда более умеренный и резонный.

– О, простите! Мне казалось, когда человек заходит в своих утверждениях дальше, его тезисы более далеко идущие?

– Я всего лишь следую логике. Как вы сами заметили во время пленария с фраа Эразмасом, самое резонное утверждение – наиболее экономичное, то есть наименее сложное. Я утверждаю, что информация течёт по фитилю примерно так же, как из прошлого в настоящее. При этом она, в частности, производит физически воспринимаемые изменения в нервной ткани…

– Тогда-то, – вставила суура Асквина для ясности, – мы и видим истины о кноонах.

– Да, – сказал Пафлагон. – Здесь мы имеем ГТМ и столь любимый фраа Лодогиром теорический протесизм. Однако нервная ткань – просто ткань, просто вещество, подчиняющееся законам природы. Она не волшебная и не духовная, что бы вы ни думали о моих убеждениях по данному поводу.

– Безмерно рад слышать! – воскликнул Лодогир. – Этак мы с вами сплотимся под процианским знаменем раньше, чем фраа Эразмас принесёт мне десерт!

Пафлагон мгновение молчал, перебарывая смех, затем продолжил: