Анафем

Я перешёл на такое место, откуда мог видеть Жюля Верна Дюрана, и пережил то же, что остальные несколько секунд назад. Прежде всего в глаза бросались различия, затем сходство, затем вновь различия между латеррской и арбской расами. Ближайшее сравнение, какое я могу придумать – такое чувство испытываешь, глядя на человека, чьи черты немного искажены врождённым дефектом, – но без того нарушения функциональности, которое подразумевает слово «дефект». И, конечно, ни с чем нельзя сравнить то, что мы чувствовали, понимая, что смотрим на пришельца из иного космоса.

– А что вы и ваши собратья-латерранцы? – спросил Лодогир.

– Расколоты между фтосцами и остальными.

– Вы, как я понимаю, на стороне оси Урнуд – Тро? – спросил Лодогир. – Иначе бы вас сюда не отправили.

– Меня отправили сюда, потому что я лучше всего говорю на орте. Я лингвист. Вообще-то младший лингвист. Мне поручили изучать орт в самом начале, когда он считался малозначительным языком. Мне не доверяли – и не без причин. Орхан, как вы правильно угадали, охранник. Он за мной следит. – Жюль Верн Дюран повернулся к Арсибальту. – Вы меня разоблачили. Я не слишком удивлён, но всё же хотел бы узнать – как?

Арсибальт взглянул на меня.

Я сказал:

– Вчера я попробовал вашу пищу. Она прошла через мой пищеварительный тракт, не изменившись.

– Конечно, ведь ваши ферменты на неё не действуют, – сказал Жюль Верн Дюран. – Примите моё восхищение.

Игнета Фораль настолько пришла в себя, что смогла наконец вступить в разговор:

– От имени верховного совета приветствую вас и приношу извинение за то, как обошлись с вами наши юные…

– Хватит. Это то, что вы называете прехнёй. Некогда, – сказал латерранец. – Миссия, порученная мне командованием военной разведки оси Урнуд – Тро, – выяснить, правдивы ли легенды об инкантерах и риторах. Ось Урнуд – Тро, которую они, на своём языке, называют Основанием, очень этого боится; обдумывается возможность упреждающего удара. Отсюда мой вчерашний вопрос, невежливость которого я полностью осознаю.

– Как вы попали сюда? – спросил Пафлагон.

– Десантный рейд на концент матарритов. Мы умеем спускать маленькие капсулы, которые не засекаются вашими датчиками. В капсуле были солдаты и несколько гражданских специалистов вроде меня. Солдаты захватили концент. Настоящие матарриты там, они целы, но лишены связи.

– Это крайне агрессивная мера! – возмутилась Игнета Фораль.

– Так справедливо представляется вам, не привыкшим к встречам между разными версиями мира в разных космосах. Но Основание за сотни лет привыкло действовать силой. Когда наши исследователи узнали о матарритах, кто-то заметил, что их одеяния позволят нам замаскированными проникнуть на конвокс. Довольно скоро поступил приказ действовать.

– Как вы путешествуете между космосами? – спросил Пафлагон.

– Времени мало, – сказал Жюль Верн Дюран, – а я не теор. – Он повернулся к сууре Мойре. – Вам, должно быть, известен некий способ думать о гравитации, вероятно, появившийся примерно во времена Предвестий и называемый у нас общей теорией относительности. Он исходит из посылки, что масса-энергия искривляет пространство…

– Геометродинамика! – сказала суура Мойра.

– Если решать уравнения геометродинамики для случая вращающейся вселенной, можно показать, что космический корабль, летя достаточно быстро и достаточно далеко…

– Будет двигаться назад во времени, – закончил Пафлагон. – Да. Это решение нам известно. Впрочем, мы всегда считали его не более чем курьёзом.

– У нас на Латерр его получил наш светитель по имени Гёдель: друг светителя, открывшего геометродинамику. Они были, так сказать, фраа в одном матике. Для нас это решение тоже было скорее курьёзом, хотя бы потому, что сперва неизвестно было, вращается ли наш космос…

– А если не вращается, то решение бесполезно, – сказал Пафлагон.

– В том же институте придумали корабль на атомных бомбах, позволяющий проверить эту теорию.

– Ясно, – сказал Пафлагон. – Значит, Латерр построила такой корабль и…

– Нет, нет! Мы так его и не построили!

– Как и мы, хотя у нас были те же идеи, – вставил Лио.

– Но на Урнуде всё было иначе, – продолжал Жюль Верн Дюран. – У них была геометродинамика. Было решение для вращающейся вселенной. Были космографические свидетельства, что их космос и впрямь вращается. И они придумали корабль на атомных бомбах. Но они и впрямь построили несколько таких кораблей. Их вынудила к этому разрушительная война между двумя блоками наций. Она перекинулась в космос; вся Солнечная система стала театром военных действий. Последний и самый большой из кораблей звался «Дабан Урнуд», что значит «Второй Урнуд». Он должен был доставить колонистов в ближайшую звёздную систему всего в четверти светового года от Урнуда. Однако на борту произошёл мятеж. Власть захватили люди, понимавшие теорику, о которой я говорил. Они решили взять новый курс: тот, который приведёт их в прошлое Урнуда, где новое командование корабля надеялось изменить решения, положившие начало войне. Но оказались они не в прошлом Урнуда, а в другом космосе, на орбите планеты, очень напоминающей Урнуд…