Анафем

Спуск в Четвёртый орб занял довольно много времени из-за техники безопасности.

– Вот уж не ожидал, – донёсся сверху голос Арсибальта, – но это уже банально!

– Что именно? Наступать мне на физиономию?

(Арсибальт спускался чересчур быстро с риском отдавить мне руки.)

– Нет. Наше взаимодействие с Геометрами.

Я молча спустился на несколько перекладин, обдумывая услышанное. Возразить было нечего. Я мысленно составлял список того, что показалось мне здесь «банальным», если пользоваться выражением Арсибальта. Красная аварийная кнопка в обсерватории. Машина для согрева внутренностей. Бумажная волокита в больнице. Латерранец, мывший посуду. Захватанные жирными пальцами перекладины.

– Да, – сказал я. – Если забыть про то, что мы не можем есть их пищу, экзотики тут не больше, чем на Арбе в какой-нибудь чужой стране.

– Даже меньше! – воскликнул Арсибальт. – Чужая страна на Арбе может быть допраксичной, с диковинной религией или национальными обычаями, а тут…

– А тут всё это выхолощено. Голая технократия.

– Да! И чем более технократичными они становятся, тем сильнее сближаются с нами.

– Верно.

– И когда же будет интересное?

– В каком смысле? Как в научно-фантастическом спиле, когда начинается такое, что все ахают?

– Хотелось бы, – ответил он.

Мы некоторое время спускались молча, потом Арсибальт добавил чуть тише:

– Просто… я хочу сказать: «Ладно-ладно, я понял! Гилеин поток определяет конвергенцию мыслящих систем на разных мировых путях!» Но ради чего? Не просто же большой корабль путешествует из космоса в космос, собирая образцы населения и заключая их в стальные капсулы.

– Возможно, Геометры разделяют твои чувства. Ты очнулся всего пару часов назад. Они странствуют тысячу лет. Представляешь, насколько им это всё обрыдло?

– Идея понятна, Раз, но я вижу, что им не обрыдло. Они превратили это в своего рода религию. И прибыли сюда с завышенными ожиданиями.

– Тсс! – зашипел Джезри (он был сразу подо мной) и продолжал голосом, который было слышно во всех двенадцати орбах: – Арсибальт, если ты не перестанешь молоть языком, фраа Лодогиру придётся стереть всем память!

– О чём? – отозвался Лио. – Я ничего не помню.

– Если так, причина не в колдовстве риторов, – крикнул фраа Лодогир, – а в том, что неостроумные шутки быстро забываются.

– О чём вы говорите? – спросил Юл. – Вы пугаете спилезвёзд.

– Мы говорим о том, что всё это значит, – ответил я. – Почему они такие же, как мы.

– Может, они более чудны́е, чем вам кажется, – предположил Юл.

– Пока нас не пустят в Первый орб, мы не узнаем.

– Так идём в Первый орб.

– Раз там уже побывал, – хохотнул Джезри.

Мы добрались до низу, спустились по шахте – такой же, как все остальные, и увидели под собой плавучие дома Четвёртого орба. В середине был овальный пруд – роскошь, отсутствующая в латерранских орбах. Возможно, урнудцы добились от своих растений более высокой урожайности и могли оставить часть воды свободной просто для красоты. Пруд окружала набережная, на которой уже были расставлены столы.

– Здесь мы проводим важные встречи, – объяснил Жюль.

Мне сразу вспомнились Арсибальтовы слова про банальность.

У пришельцев есть конференц-центры!

Урнудцы приварили к небу лестницу и выкрасили её в голубой цвет. Мы спускались, с каждым шагом становясь всё тяжелее. Здешние плавучие дома по виду почти не отличались от латерранских. Не так уж много есть способов построить конструкцию с плоской крышей, способную держаться на воде. Декоративные изыски – возможно, индивидуальные у разных народов «Дабан Урнуда» – скрывались за водопадами плодоносящих лиан и ярусами фруктовых деревьев. Наш путь через плавучий комплекс был узкий, но прямой и чёткий: бульвар, ведущий к овальному пруду. Здесь не приходилось перебираться с террасы на террасу. Иногда нам попадались урнудские пешеходы. Глядя в их лица, я гнал от себя мысль, что они – лишь грубые подобия более совершенных существ выше по фитилю. При нашем приближении все они отводили глаза, уступали дорогу и терпеливо ждали, пока мы пройдём. Мне показалось, что позы их выражают покорность.

– Интересно, – поделился я своими раздумьями с шагающим рядом Лио, – в какой мере всё вокруг нас – исходная урнудская культура, а в какой – последствия тысячи лет жизни в военном корабле?

– Может быть, тут нечего противопоставлять, – сказал Лио, – потому что никто, кроме урнудцев, таких кораблей не строил.

Бульвар вывел нас к набережной конференц-пруда. Она, как мы заметили ещё сверху, делилась на четыре равных сектора и была окружена четырьмя стеклянными павильонами, изогнутыми как бровь.

– Обратите внимание на двери! Видите уплотнитель? – сказал Юл, указывая на вход в павильон. – Это аквариум!

Он был прав: через стекло мы видели фтосцев без носовых трубок. Они листали какие-то документы или разговаривали по местной версии жужул.

– Баллоны с трубками они оставляют при входе. – Корд кивнула на стойку сразу за уплотнённой дверью. Там висели десятки баллонов.

Джезри ткнул меня в бок.