Анафем

Некоторое время мы оба молчали, слушая вздор из говорилки. Каждый ждал, что другой закончит мысль. Я надеялся, что Эмман знает ответ и поделится им со мной, но, судя по его лицу, надеялся я зря.

Итак, мне предстояло самому довести до конца логическую цепочку. По счастью, как раз в этот момент на берег вышли Игнета и Магнат Фораль, поскольку очевидно было, что сейчас начнётся торжественная часть. Я поглядел на них. Эмман Белдо проследил мой взгляд.

– Они, – сказал он.

– Они, – подтвердил я.

– Преемство?

– Не совсем в точности Преемство, поскольку оно начинается со дней Метекоранеса. Скорее некая его мирская инкарнация, созданная примерно во время Третьего разорения. Связанная с матическим миром самыми разнообразными узами. Владеющая Экбой, Эльхазгом и не только ими.

– Может быть, так это представляется тебе, – сказал Эмман, – но уверяю, бо́льшая часть тех, кого ты называешь бонзами, слыхом не слыхивала об этой организации. Для них она ничто – не обладает ни малейшим влиянием. Магнат Фораль – если это имя вообще что-нибудь им говорит – для них старый аристократ-коллекционер.

– Но так и должно было случиться, – сказал я. – Организация возникла после Третьего разорения. Минут десять она была известна и влиятельна, но после войн, революций и Тёмных веков её забыли. Она стала такой, как сейчас.

– И какая же она сейчас? – спросил Эмман.

– Я всё ещё пытаюсь понять. Но суть, кажется, в том…

– Что это выше нашего мирского разумения? – подсказал Эмман. – Говори. Я готов с этим согласиться.

– Но готов ли ты согласиться с практическими следствиями? – спросил я. – То есть…

– Если я получу приказ… – Он стрельнул глазами в сторону складки, под которой я спрятал Всеобщие уничтожители, – его не следует исполнять, потому что он отдан бестолковым мирянином, не понимающим, куда движется повествование?

– Именно, – сказал я и заметил, что Эмман пальцем гладит свою жужулу. В Тредегаре у него была другая. Странно. Корд немножко научила меня разбираться в таких вещах, и я видел, что жужула не отформована из полипласта и не склёпана из проката, а выточена из цельнометаллической заготовки. Очень дорогая вещица. Штучное производство.

Эмман перехватил мой взгляд.

– Красивая игрушка, да?

– Я такую уже видел, – сказал я.

– Где? – резко спросил он.

– У Джада такая была.

– Откуда ты знаешь? Её выдали ему перед самым запуском. Он сгорел раньше, чем ты успел с ним поговорить.

Я только смотрел на Эммана, не зная, с чего начать.

– Это тоже выше моего разумения? – спросил он.

– Отчасти да. Скажи, много их ещё?

– Здесь? По меньшей мере одна. – Он повернулся к надувному дому. Внешнюю дверь шлюзовой камеры только что расстегнули, и наружу потянулась череда женщин и мужчин в парадной одежде. Они потирали головы, привыкая к носовым трубкам. – Видишь третьего от начала – лысого? У него такая же.

Моя правая рука выбыла из разговора. Ею завладела Ала. Остальное тело еле-еле успело отреагировать – иначе не миновать бы вывиха.

– Наушник вставь, – сказала она. – Актал уже давно идёт!

Ала сунула мне в руку наушник-каплю, и я затолкал его себе в ухо. На противоположной стороне овала заиграл оркестр. Я огляделся. Смешанный контингент из урнудских, троанских, латерранских и фтосских солдат нёс к воде четыре длинных ящика. Гробы.

Ала отвела меня за надувной дом, где по трём углам ещё одного гроба стояли Лио, Джезри и Арсибальт.

– В кои-то веки я не последний! – изумлённо проговорил Лио.

– Вот что значит побыть начальником, – сказал я, вставая в свой угол. Мы подняли гроб, в котором, как я догадался, лежали останки Лизы.

Всё это совершенно изменило направление моих мыслей. Мы вынесли гроб из-за пузыря на дорогу, ведущую к воде, и поставили в ожидании, пока солдаты на другом берегу подойдут к пруду. Музыка, конечно, звучала для нас непривычно, но не более чем многое из того, что можно услышать на Арбе. Видимо, в этой области Гилеин поток особенно силён: композиторы в разных космосах слышат у себя в голове одно и то же. Сейчас играли похоронный марш. Очень медленный и скорбный. Трудно сказать, было это отражением урнудской культуры или напоминанием, что четверо, лежащие в гробах, убили много Геометров, и, чтя их память, не следует забывать о других погибших.

Уловка почти сработала. Мне и впрямь стало совестно, что я помог долистам попасть на «Дабан Урнуд». Потом я взглянул на гроб у моих ног и задумался, кто из присутствующих здесь выстрелил Лизе в спину? Кто отдал приказ разгвоздить Экбу? Кто повинен в смерти Ороло? Здесь ли этот человек? Мысли для мирных переговоров самые неподходящие. Но если бы мы с Геометрами не убивали друг друга, не пришлось бы и подписывать мир.