Аналогия абсурда (СИ)

- Очень приятно познакомиться с девушкой, которая заинтересовала моего мужа, – Чиэ оставалась величавой. Только гадать оставалось, устроит ли она дома Шисуи взбучку или пожалеет. Не слишком приятно уважающей себя женщине слушать подобные признания.

- Заметьте! – выставил перед собой указательный палец в последнем кордоне защиты Шисуи, – я никогда не забывал о жене!

Хитоми снова рассмеялась:

- Да они два сапога пара! Что Итачи, что Кумико! Без сговора встали на одну сторону.

«Верно, сестричка, – мысленно растаял Итачи, – тебе тут ловить нечего».

- С удовольствием познакомилась бы с Кумико поближе, – вызвалась Чиэ.

- Со мной? – фраза Кумико, приковавшая к говорившей все взгляды. – Всегда пожалуйста. Чем больше народу, тем веселее, правда, Итачи? – он совершенно по-домашнему, уютно легонько пихнул экс-супруга в бок.

«Больше народу?» – Итачи усмехнулся. Кому тут меньше всего нужны лишние знакомства, так это жертве охотников. Как же Кумико беспечен и опрометчив. Придётся его опекать как настоящую жену, чтобы не попался.

- Что! – Кумико перехватил эту усмешку, выглядевшую даже отчасти презрительной.

- Ты в самом деле хочешь открыть для себя широкий круг знакомств? – уточнил Итачи с подковыркой. Надеялся на его сообразительность.

- Что в этом плохого? – насторожился наблюдательный Шисуи. Итачи снова хочет проявить свои собственнические замашки? Не подпускать к жене людей?

Итачи не ответил, глянул за спину кузена и изменился в лице. Война окончена, к компании присоединилась Микото.

- А, я вас помню, – возрадовался Кумико, – вы – мама Итачи.

- Заводишь себе подруг? – одобрительно кивнула Микото. – Я боялась, девушка вроде тебя, не привыкшая к подобным вечеринкам, будет стесняться и жаться в уголочек.

- А чего стесняться-то? – по-свойски отозвался Кумико.

- Действительно, чрезмерная застенчивость – минус в общей копилке положительных качеств.

- Ну, мам, девушка должна смущаться хоть иногда, – возразил Итачи миролюбиво.

- Я сказала о чрезмерной. Чем ты слушаешь?

- Он во всём ищет второе толкование, – подколол Кумико. – Считает, что если сам гений, то и другие должны думать в три слоя, – победный взгляд на экс-супруга.

- Это кто здесь гений? – Хитоми снова заулыбалась.

- Конечно же, я, – ответил Итачи шутливо. – Ты не слышала мою обожаемую жёнушку? Получать от Кумико комплименты – это особый дар.

Снова сопротивление. Кумико зыркнул на «мужа», как игривый щенок на неосмотрительно оставленную на полу подушку:

- А чего ж не похвалить? – отбился он, – ты же такой потрясающий…

Улыбчивое лицо жёнушки мигом обратилось объектом изучения Итачи. С нескрываемым любопытством последний искал разгадку только что полученной характеристики.

- Потрясающий? – не выдержал он, не обращая внимания на едко усмехающегося Шисуи.

- Угу, потрясающий, – охотно подтвердил «супруга».

Конечно, потрясающий. Учихой Итачи, наверно, так весело будет потрясать с балкона на верхнем этаже, держа его за шкирку. Тогда, может быть, его издевательская ирония напрочь выветрится из головы. Именно так расшифровал Итачи сигнал Кумико.

- Госпожа Микото, – Кумико вмиг забыл о «муже», едва убедился, что понят верно, – а у вас есть такие подруги, с которыми… ну, обо всём можно разговаривать. Совсем обо всём. Без этих аристократических излишеств.

- Такую подругу я помню, – без паузы сообщила дама.

- Дай угадаю, – вызвался Итачи, – это Конан.

Микото отрицательно покачала головой.

- Нет? – лёгкое удивление. – А мне казалось, вы очень даже часто и долго разговариваете.

- Конан – хорошая подруга, – пояснила Микото. – Я имела в виду Узумаки Кушину. Ты не знаешь её, потому что видел её всего раз или два.

Имя не сказало Итачи ничего определённого. Он окончательно перехватил эстафету под надзором окружающих слушателей:

- Если она твоя лучшая подруга, почему же вы больше не общаетесь?

- Она погибла в автокатастрофе около пятнадцати лет назад, – глотком красного вина Микото завершила разговор.

- Тётя… – отзывчивая Хитоми наконец подала голос.

- Это случилось давно, – Микото расставила все точки над «i», – в прошлом. Я уже перестала переживать потерю.

Только Кумико помалкивал, незаметно выпав из общей беседы. Лёгкая атмосфера, витающая вокруг, схватила его за горло и давила. Никто не заметил его глаз, превратившихся из игривых в удивлённо-печальные. Он поставил наполовину опустошённый бокал на краешек стола и тихонько ушёл.

Наруто хотел разразиться градом вопросов. Он не ограничился бы спокойным тоном, он бы, быть может, даже схватился за Микото, затряс её за плечо, вырывая историю об Узумаки Кушине. Всё, что знал Наруто о матери, состояло из скудных обрывков, а помнил и того меньше. Ещё в приюте, когда наводил справки, ознакомился с информацией о её деятельности до смерти, рассматривал фотографии в их доме, но не слышал в мыслях смеха ни её, ни отца. Не мог воспроизвести их улыбки или расстройство – вообще ничего.