Anamorphosis

Рикардо хмуро кивнул, заставив девушку испытать неловкость за свою попытку. Ей хотелось выразить другу сочувствие, но она не учла возможную неготовность мужчины обсуждать неудачу на любовном поприще.

Их отношения стали куда доверительнее после Салема, но едва ли достигли нужного уровня откровенности. Впрочем, эту брешь легко было залатать с помощью «одолженной» в отеле бутылки.

— Это, наверное, не мое дело, — все-таки продолжила Джуд, — но мне кажется, что она еще передумает. Просто дай ей больше времени.

— С чего это вдруг ты ее защищаешь? — откликнулся Рик.

Она и сама толком не знала. Наверное, ее заставил смягчиться в отношении Мелиссы их недавний разговор. Джуди до сих пор пребывала под впечатлением от воспоминаний колдуньи. Теперь она была убеждена, что некоторые специфические особенности характера Мэл сформировались именно из-за жизни в Ковене. Она не виновата в том, что она такая. Такая… раздражающая.

— Я… — молвила Джуди, — пытаюсь ее понять. Хоть немного.

— Пустое, — осудил латинос и раздраженно сказал, — Мэл — конченая сука. И понимать тут нечего.

Девушка вздохнула. Она ободряюще погладила Рикардо по плечу.

— Да, с этим не поспоришь, — невесело усмехнулась она, — но, если что, я всегда готова выслушать и помочь.

— О какой помощи идет речь? — полюбопытствовал Рик. Его глаза недобро блеснули.

Джуди быстро отдернула руку, стушевавшись из-за собственной глупости. В ее голове фраза не звучала так двусмысленно, и уж точно не намекала на инцидент в самолете.

Чтобы отвлечься, она вытащила телефон, но он разочаровал ее отсутствием сообщений, пропущенных звонков или хотя бы связи. По крайней мере, ей не грозила опасность, напившись, снова начать терроризировать Итана.

Но существовало много других способов наделать глупостей!

Почему бы и нет?

— Ну… — протянула Джуд, и, набравшись храбрости, выпалила, — возвращаясь к тому разговору: вовсе я не сноб, так что не осуждаю утешительный секс по дружбе.

— Надо же, — в деланном изумлении выгнул брови Рикардо, — и часто ты предлагаешь людям поддержку подобного рода?

Джуди не задел бестактный вопрос. Она не собиралась оправдываться и защищать свою репутацию. Ее совесть была чиста. Прежде она даже не задумывалась о таких вещах, но этим вечером достигла крайней степени отчаяния. Все моральные дилеммы и сожаления остались за чертой невозврата.

Гори все огнем! Она не шутила. Ее намерения были крайне серьезны.

— Это уникальная акция невиданной щедрости, — заявила Джуд и посетовала, — здесь так красиво! И некому помешать. Грех упускать такую возможность, раз уж мы оказались не у дел. Если, конечно, тебя не смущает, что думать мы будем о других людях.

Водка, должно быть, окончательно лишила ее мозг работоспособности, раз она осмелилась на такую откровенность. Но она не лгала: за всю жизнь Джуди еще не видала настолько красивого места. Живописный пляж впечатлял воображение и заставлял сердце трепетать от восторга.

— И о ком ты собираешься думать? — спросил Рик, пока девушка взглядом ласкала окружающую их первозданную красоту.

Океан завораживал своим спокойствием и величием. Его баюкала лагуна, увенчанная острыми пиками скал, утопавшими в диковинной зелени. Вдалеке, сквозь голубую вечернюю дымку проступали силуэты вулканов. Солнце, почти слившееся с водой на горизонте, бросало на идиллическую картину витражные отблески последних лучей.

Джуди стянула резинку с косы и пальцами растрепала волосы.

Рик продолжал буравить ее взглядом, и девушке стало совестно, что она снова вносила в их отношения неоднозначность. Стоило ли ради порыва забыться рисковать еще не окрепшей дружбой?

Мужчина, наверное, и сам об этом подумал.

— Ты еще успеешь натворить дел, о которых потом будешь жалеть, — резонно заметил он.

— Ненавижу тебя, — беззлобно сказала Джуди.

Латинос сделал виноватое лицо и поманил ее в свои объятия. Минуту она сомневалась, но потом благодарно прижалась спиной к груди Рикардо и откинула голову ему на плечо. В кольце его рук стало намного спокойнее и теплее.

К ночи на побережье поднялся ветер.

— Разбитое сердце — это не конец света, — заверил ее друг. Эти слова должны были прозвучать цинично, но Джуд уловила в них печаль. Он подвел итог:

— Это пройдет, все проходит. И любовь тоже.

— Ого, да ты философ, — хмыкнула она.

Он ошибался, но Джуди не испытывала рвения развернуть ожесточенную дискуссию, где главным аргументом была бы ее идиотская преданность Итану Уокеру. Не хватало еще и с Риком делиться своей душещипательной историей. Ей достаточно было верить самой:

Любовь живет; звучит, сквозь пространство и время. Горит, как свет маяка, на который из тьмы зазеркалья и вышел ее заблудившийся мореплаватель.

Эта метафора невольно рождалась в голове от созерцания бескрайнего океана перед ними.

Но где он был? Какие просторы бороздил минувшие десять лет?

Почему покинул родную гавань?

— Ты хотел бы побывать в других мирах? — вырвалось у Джуди, прежде чем она успела себя остановить. Этот вопрос слишком долго крутился у нее на языке.