Анархия. Начало

— В этот раз тебе лучше не отказываться от нее, бесчувственный кусок дерьма. Тебе лучше не отказываться. Если это он, то я разберусь с ним. Но тебе стоит поучаствовать в этом, придурок. Либо я буду охотиться за тобой всю твою оставшуюся жизнь. Я буду сидеть в своей маленькой пещере до тех пор, пока не изобрету препарат, способный разрушить твою защиту. А затем буду пытать тебя такими способами, о которых ты и подумать не можешь. — Я поворачиваюсь к Кейсу и спрашиваю: — Ты идешь или нет?

Он кивает.

— Иду, ты же знаешь, что я в деле.

— Я возьму байк. — Я снова поворачиваюсь к Томасу, который все еще молча смотрит на меня. — Советую тебе прикрыть меня.

Я знаю, что не стоит ждать подтверждения от Томаса.

Но также знаю, что он будет там.

В конце концов, мы ввязались в это вместе. Если убиваешь столько людей ради такого парня как Томас, то и получаешь то, что тебе за это причитается. Он может не быть абсолютно преданным, он может быть эгоистичным, надменным и чертовски пугающим. Но он всегда возвращает свои долги.

— Мы поступим именно так, как планировали.

Я слышу его слова, когда дверь захлопывается за мной, и в то же мгновение я, уже на байке, мчусь по направлению к собору и спрашиваю себя, знал ли я вообще, каков наш план.

Глава 45

Молли

(Девчонка с пушкой)

Когда я подъезжаю к Собору Небесного Глаза, он окутан мраком. Собор выглядит тихим и внушительным, и я поднимаю взгляд вверх до самой вершины шпиля, на котором свет, обычно включенный каждый день с тех пор, как я приехала в город, сейчас не горит.

Наверное, Линкольн на заднем дворе. Я газую и въезжаю на аллею в поисках ворот для грузовых машин.

Они открыты, и я вздыхаю с облегчением. На мгновение мне кажется, что его здесь еще нет. Я направляю свой байк через ворота, паркуюсь около задней лестницы, которая ведет в собор, и осматриваюсь.

— Линкольн? — зову я. Лабиринт такой же темный, каким был в прошлый раз, когда я была здесь. Но освещение в центре, которое подсвечивает статую в середине лабиринта, включено. Я вижу свет. — Линкольн?

Я вижу высокие тени, двигающиеся в центре за изгородью.

— Господи, — бормочу я. — Ты хочешь заставить меня потрудиться, не так ли?

Но я улыбаюсь. Я могу найти вход. Я так думаю. Меня это забавляет.

Я откидываю подножку, слезаю с байка, снимаю шлем и кладу его на сидение. Ну, хорошо. Значит в жуткий лабиринт.

Через это я могу пройти ради этого парня. Ха!

Я решаю сжульничать и обойти изгородь с той стороны, где я вышла в прошлый раз. Думаю, я вспомню дорогу. Он наверняка ждет, что я зайду с этой стороны. И что бы он ни запланировал, я уверена, это будет отлично. Не хочу ничего испортить.

Так что я вхожу, сгорая от нетерпения. Я вспоминаю прошлые выходные, как я парила по этому лабиринту в вечернем платье. Боже, всего неделю назад я еще ни о чем не подозревала. Мои воспоминания еще не вернулись, а Линкольн был лишь слабым проблеском того, что я что-то упускаю.

Больше никогда я не хочу возвращаться в те дни. Никогда.

Несмотря на то, что сегодня я узнала много того, что тревожит меня — Старик Монтгомери мой отец! Аттикус мой брат! — слова поддержки от Линкольна по телефону — единственное, что имеет значение. Понадобится гораздо больше времени, чем пара часов, чтобы осознать все это. А сегодня я нуждаюсь только в том, что было нужно Линкольну прошлой ночью. Забыть о прошлом и просто быть вместе.

Я дохожу до тупика в изгороди, теперь мне нужно вернуться обратно и пойти другим путем. Я прохожу четверть дороги, когда слышу легкий смешок из центра лабиринта.

— Линкольн?

Играет тихая музыка. Вальс, и это напоминает мне о танце с его другом Кейсом на вечеринке. Его печальную историю о той потерянной девушке. Несмотря на то, что сегодня теплый вечер и на мне надета кожаная куртка, мое тело покрывается мурашками от этого воспоминания.

Я ускоряю шаги и оказываюсь в другом тупике, разворачиваюсь и иду другим путем. Я поворачиваю направо, затем еще раз направо, пытаясь найти то место в лабиринте, с которого Линкольн начал подсказывать мне, как добраться до центра. Я прохожу мимо щели в изгороди и осматриваю тени. Он следил за мной той ночью. Я знаю. Следит ли он за мной сейчас?

Я останавливаюсь и вглядываюсь в темноту.

— Линкольн? — шепчу я.

Никакого ответа. Только эта тихая музыка.

Мое сердце начинает биться чаще. Боже, этот лабиринт такой пугающий. Он был пугающим, когда в нем находились другие люди с вечеринки, но сейчас вызывает жуткую тревогу.

Воспоминание проносится у меня в голове.

— Альфа?

— Продолжай идти, Омега, — говорит он откуда-то из глубины изгороди.

— Мне страшно, — отвечаю я. Мой голос звучит тихо.