Анархизм

4) С воззрениями Кропоткина на государство мы познакомились выше. В «Речах бунтовщика» и «Завоевании хлеба» он дал чрезвычайно полную увлекательную картину будущего общественного строя – федерации общин, в основании которого должно лежать исполнение договора свободных и равных людей. Действующее гражданское и уголовное право находит в Кропоткине беспощадного критика: «Если изучать миллионы законов, подчиняющих себе человечество, – пишет он, – легко можно заметить, что они подразделяются на три обширных класса: законы, защищающие собственность, законы, защищающие правительство и защищающие личность. Все они равно бесцельны и вредны. Социалисты превосходно знают, какую роль играют законы о собственности… Они служат не для того, чтобы обеспечить отдельным лицам или обществам пользование плодами их трудов. Наоборот, для того, чтобы узаконить похищение части продукта у его производителя и защищать похитителя. Что касается законов, защищающих правительство, то стоит ли его защищать, когда все правительства, монархические или конституционные или республиканские, имеют своей целью удержать насилием привилегии имущих классов: аристократии, буржуазии, духовенства. Более всего предрассудков существует насчет третьей категории законов, охраняющих личность. Но анархисты, – восклицает Кропоткин, – должны всюду проповедовать, что и эти законы так же вредны, как и все остальные. Прежде всего, известно, что по крайней мере 75 % всех преступлений против личности внушаются желанием обладать чужим богатством. Эти преступления должны исчезнуть вместе с исчезновением частной собственности. Что касается других мотивов, то уменьшила ли когда-нибудь жестокость наказаний число преступников? Остановился ли когда-нибудь хоть один убийца из-за страха наказания? Кто хочет убить своего ближнего из мести или нужды, тот не станет раздумывать над последствиями. Каждый убийца убежден, что он избегнет наказания… Если бы убийство было обвялено безнаказанным, то, конечно, бы число убийств не увеличилось, а сократилось, так как много убийств теперь совершается рецидивистами, испорченными в тюрьме».

Но и Кропоткин, подобно своим предшественникам, признает правовую норму, обязывающую исполнение договора.

В «Завоевании хлеба» он подробно останавливается на разборе возражений, обычно представляемых против анархического коммунизма. Следует признать, что в ответах Кропоткина все же больше гуманизма и веры в силу любви, долженствующей связать людей, чем покоряющей логики.

Кропоткин, несомненно, прав, когда он говорит, что «бездельничать может захотеть только меньшинство, ничтожнее меньшинство общества», что поэтому, прежде чем «законодательствовать» против него, следует узнать причины странного желания «бездельничать» и устранить их. Однако до точного изучения «причин» и тем более устранения их, рецидивы «безделья» или, будем говорить, общее нежелание подчиниться принятым коллективом решениям могут найти место и в самой благоустроенной общине. Ведь нельзя вообще представить ни одного социального состояния, которое не могло бы породить протестанта и тревоги, связанной с его появлением. В этих случаях обществу остается одно – изгнать непокорного. Но последнее практически есть страшное ограничение прав, которое ляжет клеймом на бунтующую, хотя бы и недостойно, личность. И невольно встает сомнение – найдет ли еще изгой, отвергнутый общиной, легко себе место в другой! А подобрать себе специальную группу на «новых началах» – непросто хотя бы уже из одних технических оснований.

5) В области философских построений Тэкер, последователь Штирнера, в области социально-политической он следует за Прудоном и Уорреном. У Штирнера Тэкер берет идею неограниченного верховенства индивида, у Прудона и Уоррена он заимствует методы, с помощью которых надеется не сформировать современный ему общественный строй в новое свободное общежитие, построенное согласно индивидуалистическим началам.

Крайний индивидуалист, Тэкер категорически отвергает всякую принудительную организацию. Отсюда его резко отрицательное отношение к государству. «Государство, – пишет он, – самый колоссальный преступник нашего времени… Не защита является существенным его признаком, а нападение, посягательство… Уже первый акт государства, принудительное обложение и взимание податей, является нападением, нарушением равенства и свободы и отравляет собою все последующие его акты…»