Анархизм

Въ результате у Кропоткина является стремленіе къ идеализаціи всякой коммуны, на какой бы низкой ступени правосознанія она ни стояла. Едва ли съ этимъ можно согласиться, именно оставаясь на почве анархистскаго міросозерцанія. Если современному передовому правосознанію претитъ государственная форма общежитія, убивающая личную иниціативу, налагающая на освободившуюся внутренно личность путы вншняго принужденія, безплодно расточающая человческія силы, утверждающая общественную несправедливость своимъ пристрастнымъ служеніемъ господствующимъ экономическимъ интересамъ, то въ отдльныхъ догосударственныхъ формахъ общежитія мы найдемъ ту же способность убивать свободную личность и свободное творчество, какъ и въ современномъ государств. И, конечно, у государства, играющаго у Кропоткина безсмнно роль гробовщика свободнаго общества, были причины появленія боле глубокія, чмъ рисуетъ Кропоткинъ.

Общество истинно свободныхъ людей не можетъ породить рабства, истинно свободная коммуна не привела бы къ рабовладльческому государству. Но смшанное общество, гд наряду съ свободными были и несвободные, гд свобода другого цнилась и уважалась постольку, поскольку это не вредило собственнымъ интересамъ, гд взаимопомощь диктовалась не любовью, а грубымъ эгоистическимъ расчетомъ — не могло не породить эксплоататоровъ и эксплоатируемыхъ, прійти къ разложенію и закончиться государственнымъ компромиссомъ.

Поэтому, если историко-философская теорія Кропоткина желаетъ остаться строго реалистической, она должна признать, что вс формы «соціальнаго» или «антисоціальнаго» закрпощенія, въ томъ числ и государство, суть также продукты творческихъ силъ массъ, а не выдумка случайныхъ, прирожденныхъ «злодевъ», желающихъ въ что-бы то ни стало портить человческую исторію. Наконецъ, какія могли бы быть причины этого постояннаго торжества ничтожной — въ количественномъ и качественномъ смысл — кучки людей надъ превосходящими ихъ въ обоихъ смыслахъ массами?

Чрезмрная идеализація творческой силы «массъ», доходящая до настоящаго фетишизма, представляетъ также чрезвычайно уязвимый пунктъ историко-философскихъ построеній анархизма.

Уже со временъ Прудона и Бакунина въ анархистической литератур стало традиціоннымъ утвержденіе, что самый анархизмъ — и какъ міросозерцаніе и какъ практическія формы организаціи (соціальные институты взаимопомощи) — есть продуктъ творчества массъ.

Однако, утвержденіе это никогда и никмъ еще не было доказано.

Между тмъ, едва-ли возможно — и по существу, и методологически — отождествлять понятія «анархизма» и «взаимопомощи». Съ одной стороны, въ такомъ представленіи, «анархизмъ» становится всеобъемлющимъ; анархизмъ является какъ-бы своеобразной формой присущаго всмъ инстинкта самосохраненія. Съ другой стороны, институты взаимопомощи — коммуна, союзъ, партія — могутъ быть продиктованы такими интересами и чувствами, которыя не заключаютъ въ себ ничего анархическаго.

«Анархизмъ», какъ движеніе массъ, и по сію пору не играетъ еще нигд значительной роли. Соціальныхъ институтовъ, исторически утвердившихся, анархическаго характера мы не знаемъ. Широкія, но весьма неопредленныя и модифицируемыя иными вліяніями симпатіи къ анархизму можно наблюдать среди крестьянскаго населенія. Нкоторые изслдователи, въ род Боргіуса или Зомбарта, основываясь на наблюденіяхъ и статистическомъ матеріал самихъ анархистовъ, даже опредленно настаиваютъ на «аграрномъ» характер анархизма. «Везд, гд сельское населеніе поднималось до самостоятельнаго движенія, — пишетъ Зомбартъ — оно всегда носило анархическую окраску». (Италія, Испанія, Ирландія). Но это — все. И если не считать, только въ послдніе годы слагающагося въ замтныхъ размрахъ въ пролетарской сред, анархо-синдикализма, можно было-бы еще и сейчасъ характеризовать анархизмъ словами Бакунина — «бездомная странствующая церковь свободы».

Анархизмъ требуетъ исключительно высокой — этической и технической культуры. «Масса» еще нигд не стоитъ на этомъ уровн. И то, что «масса» терпитъ чудовищный гнетъ и уродства капиталистической системы, есть плодъ не только ея «непросвщенности», ея боязни «дерзаній», но того, что ей дйствительно еще нечего поставить на мсто существующей системы. Если было-бы иначе, никакіе «злоди» не сумли-бы удержать ее въ поко.

Подведемъ итоги.

Если абсолютный индивидуализмъ пришелъ къ гипертрофическимъ изображеніямъ конкретной личности, до поглощенія ею всхъ остальныхъ индивидуальностей и всей общественности, то современный анархизмъ, несомннно, погршаетъ гипертрофическимъ представленіемъ роли массъ въ иниціатив и подготовк соціальнаго акта.

Совершенно очевидно, что учрежденія, созидаемыя годами, десятилтіями и даже вками, не могутъ явиться міру разомъ по иниціатив «массы». Массы не заключаютъ ни «естественныхъ», ни «общественныхъ» договоровъ. Анархизмъ самъ уже давно высмялъ тщету подобныхъ утвержденій. И все-же, творческую иниціативу предоставляетъ мистической легендарной сил массъ.