Анархизм. Суть анархизма

«Я хочу мирной революции. Осуществление моих требований должно предоставить в ваше распоряжение те учреждения, отмены которых я требую, а также и те правовые основоположения, восстановление которых лежит на ваших плечах. Поэтому новое общество должно быть свободным, естественным и необходимым развитием старого, и революция означает не только уничтожение прежнего порядка, но и его усовершенствование»[203]. «Если народ познал свое собственное благо и решил произвести не только реформу правления, но и революцию в обществе[204], то «крушение правления в экономическом организме»[205] произойдет в такой форме и таким образом, о которых в настоящее время можно высказывать только догадки[206].

ПЯТАЯ ГЛАВА Учение Штирнера

1. Общие замечания

1. Иоанн Каспар Шмидт родился в 1806 году в городе Байрейте, в Баварии. С 1826 по 1828 год он учился в Берлине, с 1828 по 1829 год он изучал филологию и теологию в Эрлангене. В 1829 году он прервал свое учение, совершил сначала длинную поездку по Германии и жил после этого попеременно до 1832 года в Кенигсберге и в Кульме. С 1832 до 1834 года он учился опять в Берлине, а в 1835 году он там же сдал экзамен на гимназического учителя; но государственной должности он не получил, а сделался в 1839 году учителем частной женской школы в Берлине. В 1844 году он оставил эту должность, но остался жить в Берлине, где и умер в 1856 году.

Частью под именем Макса Штирнера, частью без подписи Шмидт выпустил небольшое число сочинений, по большей части философского содержания.

2. Учение Штирнера о праве, государстве и собственности изложено в его книге «Der Einzige und sein Eigentum» (1845).

Но тут поднимается вопрос, может ли вообще быть речь об учении Штирнера?

Штирнер не признает никакого долга. «Люди таковы, каковыми они должны и могут быть. Чем они должны быть?

Конечно, не больше того, чем они могут быть! Чем же они могут быть? Опять-таки не выше того, чем могут быть, те. чем это им позволяют их силы»[207]. «Человек ни к чему не «призван», не имеет никаких «задач», никакого «определения» так же, как растение или животное. Он не имеет призвания, но он имеет силы, которые обнаруживаются там, где они существуют, так как их существование заключается единственно в их обнаружении, и также мало могут остаться бездеятельными, как сама жизнь, которая, если бы «остановилась» хоть на одну секунду, перестала бы быть жизнью. В таком случае можно было бы сказать человеку: употребляй свою силу. И в этом императиве заключался бы тот смысл, что задача человека состоит в употреблении его силы. Но этого нет на самом деле. Наоборот, в действительности каждый употребляет свою силу, не считая ее своим призванием; каждый употребляет в каждый данный момент столько силы, сколько он ее имеет»[208].

Штирнер вообще не признает никакой истины: «Истины — это фразы, пустые выражения, слова (λογοζ); будучи поставлены в связь или приведены в порядок, они образуют логику, науку, философию»[209]. Поэтому нет ни истины, ни права, ни свободы, ни человечности и т. д., которые могли бы устоять предо мной и которым бы я подчинился»[210]. «Если существует хоть одна истина, которой человек должен посвящать свою жизнь и силы, потому что он человек, он подчинен правилу, господству, закону и т. д., — он раб»[211]. «До тех пор, пока Ты веришь в истину, Ты не веришь в себя и Ты раб, — Ты религиозный человек. Ты один только истина, или еще более, Ты больше истины, которая ничто по сравнению с Тобой»[212].

Если сделать отсюда поверхностное заключение, то следовало бы сказать, что книга Штирнера представляет собой личное признание, изложение мыслей без всякой претензии на всеобщее значение; Штирнер не говорит нам о том, что он считает истинным или что мы, по его мнению, должны делать, но он дает нам возможность наблюдать за игрой его представлений. Но сам Штирнер не делает такого заключения[213], и из-за формы изложения его книги, которая большею частью говорит о штирнеровском «Я», этого не следует предполагать. Он называет того «ослепленным, который хочет быть только «человеком»[214]. Он выступает против «ошибочного сознания, будто я не имею права настолько, сколько мне необходимо»[215]. Он смеется над верой наших бабушек в привидения[216]. Он говорит: «наказание должно уступить место удовлетворению»[217]; человек «должен защищаться против человека»[218]. И он прибавляет к этому: «над вратами нашего времени стоит не аполлоновское «Познай самого себя», но изречение: «увеличивай свое значение»[219]. Таким образом, Штирнер хочет познакомить нас не только со своим внутренним состоянием во время издания этой книги, но он хочет нам сказать, что он считает истинным и что мы должны делать; его книга не только личная исповедь, но научная теория.