Анархизм. Суть анархизма

Но частная собственность имеет еще и другие, косвенные результаты. «Пока мы имеем касту лентяев, которые могут питаться от нас под тем предлогом, что они должны руководить нами, до тех пор эти лентяи будут рассадником заразы для общей нравственности. Кто живет лениво и глупо, заботится постоянно только о новых удовольствиях, кто уже по сущности своего существования не может понимать солидарности и образом своей жизни развивает в себе низкий эгоизм, — тот будет всегда предаваться низким и самым грубым наслаждениям и все кругом себя унижать для своего удовольствия. Он будет жить своим кошельком, полным талерами, и своими животными потребностями, будет бесчестить и женщин, и детей, унижать искусство, театр, прессу, продаст свое отечество и его защитников, и так как у него не хватит смелости покончить с собой, он допустит умерщвление выборных своего народа, если только хоть один день будет бояться за целость своей мошны»[546]. «Год за годом растут тысячи детей в телесной и нравственной нечистоте наших больших городов, среди испорченного борьбой за насущный хлеб населения, причем каждый день они видят безнравственность, праздность, расточительность и блеск, которыми полны эти самые города»[547]. «Так порождает постоянно общество такие существа, которые неспособны к честной и трудолюбивой жизни и полны антисоциальных чувств. Оно чтит их, когда они успевают в своих преступлениях, и сажает их в смирительный дом, если они несчастливы»[548].

«Частная собственность нарушает справедливость». «Все накопленное богатство создал общественный труд, труд настоящего и прошедших поколений. Дом, в котором мы собираемся, имеет ценность только потому, что он находится в Париже, который занимает господствующее положение и в котором труд накоплялся двадцатью поколениями. Если бы его перенести на снежные поля Сибири, он сделался бы почти лишенным ценности. Вот эта машина, тобою изобретенная и для тебя патентованная, заключает в себе труд пяти или шести поколений; она имеет ценность, как часть того огромного целого, которое мы называем индустрией девятнадцатого столетия. Дать твою кружевную машину папуасам из Новой Гвианы — и она потеряет значение»[549]. «Наука и промышленность, теория и практика, изобретение и исполнение, которое ведет опять к новым изобретениям, умственная и физическая работа, — все это связано между собой. Всякое открытие, всякий прогресс, всякое увеличение наших богатств вытекает из общей физической и духовной деятельности прошлого и настоящего. По какому праву кто-либо может присвоить себе хоть малейшую частицу этого целого и сказать: это принадлежит мне, а не вам»[550]. Но это несправедливое присвоение того, что принадлежит обществу, тем не менее происходит. «С течением времени немногие присвоили себе все то, что делает возможным для людей производство товаров и рост их производительной силы. В настоящее время земля, которая своей ценностью обязана потребностям постоянно увеличивающегося населения, принадлежит меньшинству, которое может препятствовать народу в ее обработке и в действительности препятствует ему в этом или по меньшей мере не позволяет обрабатывать ее соответственно потребностям нового времени. Рудники, представляющие собой труд поколений, ценность которых основывается единственно на потребностях индустрии и на плотности населения, тоже принадлежит немногим, и эти немногие ограничивают добывание угля или запрещают его совершенно, если находят лучшее применение своим деньгам. И машины представляют собой собственность горсточки людей, и даже, если машина до нынешнего своего совершенства доведена, несомненно, тремя поколениями рабочих, она тем не менее принадлежит немногим работодателям. Дороги, которые без густого населения, индустрии, торговли и сношений были бы железным хламом, принадлежат двум-трем акционерам, которые, быть может, совсем не знают тех расстояний, из которых они извлекают княжеские доходы»[551].

2. Ступень развития, к которой относится частная собственность, будет скоро перейдена человечеством. Частная собственность осуждена на погибель[552].

Частная собственность — это историческое образование; оно «развилось, как паразит, среди свободных учреждений наших предков»[553] в самой тесной связи с государством. «Политическое устройство общества есть постоянное выражение и освящение его экономического строя»[554]. «Происхождение и право на существование государства заключается в том, что оно все делает в пользу имущих и во вред неимущим»[555]. «Всемогущество государства — это фундамент, на котором зиждется сила буржуазии»[556].