Анасейма

Раиса Константиновна вышла, аккуратно, почти бесшумно прикрыла калитку и села в машину. Марина всё это время стояла неподвижно, прислушиваясь к боли, разрастающейся в груди. Почему её сердце разбилось абсолютно беззвучно? Почему никто, кроме неё, не слышит этот крик, от которого у неё буквально заложило уши?

Несколько часов Марина ходила по берегу. Сначала перед глазами ярко стояли воспоминания о поцелуях, но они быстро потонули в более свежих впечатлениях. Бледный Илья с тёмно-синим треугольником вокруг губ и носа, его тяжелое свистящее дыхание. Всё в ней противилось словам Раисы Константиновны, но она не могла не признать, что та права. В болезни Ильи виновата именно она. О его жизни в Москве она не думала, Раиса Константиновна правильно тогда сказала, для неё это был выдуманный мир, будто Илья не уезжал, а просто исчезал из реальности, и вне Штормового его просто не существовало.

Блики на воде сверкали так, что в глазах мелькали пятна, выступили слёзы. Марина переоделась, заплела волосы и поехала в больницу. В этот раз в палату её пустили без проблем, видимо, Раиса Константиновна уже договорилась с персоналом насчёт неё.

Первый порыв броситься к Илье и обнять Марина подавила с большим трудом. Невероятных усилий требовало поддержание маски вежливого безразличия.

Он смотрел на неё в упор и улыбался.

– Анасейма, где ты была всё это время? Я о тебе постоянно спрашивал.

Марина приблизилась, проигнорировала его протянутую руку.

– А что твоя мама сказала?

Илья нахмурился и тут же закашлялся.

– Она сказала, что ты не приходила, у тебя же учёба, дельфинарий.

– Правильно сказала. Времени не было. Ты же не при смерти был, да и мама твоя приехала.

Илья приподнялся, улыбка уже покинула его лицо, он смотрел настороженно и недоверчиво.

– Что случилось?

Марина нервно пожала плечами.

– Ничего. Плохая была идея купаться в холодном море. Вы сегодня улетаете.

– Я знаю, мама купила билеты.

Марина опустила голову, потом резко подняла взгляд, нашла лицо Ильи.

– Я хотела сказать, что всё это, конечно, было весело, но пора заканчивать наш курортный роман. Ни к чему хорошему он не приведёт. Хватит этих игр. Ты же понимаешь, что не только для вас, приезжих, это сезонное развлечение, местные тоже заводят временные отношения без обязательств. Нам не стоило целоваться. Всё-таки у меня есть парень. Это, считай, измена.

Илья ни разу не моргнул, пока она произносила эту заученную речь, с каждым словом он бледнел всё больше и больше.

– Тот мотоциклист?

Марина с готовностью подтвердила.

– Да, бывший одноклассник. Просто теперь это не безопасно, видишь до чего дошли наши игры. Ты чуть не умер.

– Игры? – переспросил Илья.

– Вряд ли моему парню понравится, что какой-то посторонний мужик живёт в нашем доме, да ещё заигрывает со мной. Раньше мы были детьми, это было несерьёзно.

Илья резко вытянул иголку от капельницы и согнул руку, правда кровь успела капнуть на кафель, растеклась лужицей. Он встал медленно, слегка шатаясь, приблизился к Марине.

– Ты, правда, так думаешь: игры, сезонное развлечение?

Она отступила и отвернулась. Выдержать его прямой взгляд всё-таки не смогла.

– А что это было?

Илья протянул руку, но не коснулся, снова опустил вниз.

– Курортный роман, – он горько хмыкнул. – Уходи, Анасейма.

Она дошла до двери, уже взявшись за ручку, оглянулась.

– Береги себя.

– Да уж я постараюсь. Только тебя это теперь не касается.

Марина больше не сказала ни слова, захлопнула дверь, отгораживаясь от Ильи. С обратной стороны в хлипкую перегородку ударилось что-то тяжелое, послышался сдавленный крик. Марина вздрогнула, но не оглянулась. Она приняла решение. Уже не первое неправильное решение и, к сожалению, не последнее.

Глава 8

Сейчас

Пощёчина не только прозвучала громко, но и оказалась чертовски болезненной. От удара дёрнулась голова, и клацнули зубы. Кто бы мог подумать, что у субтильной хрупкой Инны такая тяжёлая рука. Марина растёрла щеку, глянула на сестру прямо, ничуть не стыдясь.

– Ну и что это было?

Инна тряхнула кистью, от пощёчины ладонь онемела.

– Опять всё повторяется: стоит Илье приехать, и у тебя сносит крышу. Дурдом натуральнейший, сколько можно морочить ему голову и трепать нервы?! Оставь уже его в покое, он просто приехал отдохнуть, вспомнить детство, половить рыбу, позагорать в конце концов.

Марина отложила ракушки в сторону с нарочитой аккуратностью. Взялась за продырявленные мидии и принялась продевать в отверстия шнурки.

– Тебе-то какое дело? – она приостановилась и озвучила нелепую догадку, даже не заподозрив, насколько близка к истине: – Или ты его для себя присмотрела? Я думала, ты давно переросла симпатию к Илье. А к тому же ты замужем.

Инна развернулась резко, несколько минут стояла, демонстрируя великолепную осанку и коротко стриженый затылок. Качнулась на каблуках и вернулась к столу. Уперев руки в столешницу, нависла над Мариной.

– А что, если не переросла? Ты же, кроме моря, ничего не замечаешь. Симпатия? Может, я его люблю.

Марина опешила, открыла рот, но ничего не смогла сказать. А Инна продолжала, глядя прямо в глаза.