Анасейма

Марина метнулась в сторону дверей, потом вернулась на кухню и нашла в аптечке ртутный термометр. В их семье болели редко, и лекарств, кроме зелёнки и йода, не водилось, запасались только активированным углём, скармливали его отдыхающим, позарившимся на южное немытое изобилие. Едва она забежала в комнату, Илья открыл глаза, но смотрел на неё рассеянно, будто не мог сфокусировать взгляд. Дышал с присвистом, едва втягивая в лёгкие воздух. Марина стянула с него футболку, заставила лечь и вставила градусник под мышку. Ртутный столбик сразу же пополз вверх, на границе тридцати девяти чуть приостановился, но не прекратил движение, преодолел ещё два градуса.

В комнату вбежала Алсу, увидев Илью, растерянно заморгала.

– Какой он белый.

Марина оглянулась.

– Я не знаю, что делать. Он задыхается.

– Скорая уже едет.

Инна вошла в комнату, глянула на Марину с нескрываемой яростью.

– Вы купались в море? – не дождавшись ответа, она дёрнула сестру за плечо, едва не свалив с кровати. – Только не ври, я видела ваши мокрые вещи. Ты совсем что ли не соображаешь? Он только переболел воспалением лёгких!

Марина оглянулась на Алсу.

– Сколько времени?

– Десять уже.

– Так поздно, – она снова склонилась над Ильёй, пощупала его лоб, он уже не лежал пластом, его трясло в лихорадке, грудь тяжело прогибалась на каждом вздохе.

Инна ринулась к сумке Ильи.

– Нужно найти его документы.

Скорую помощь ждали долго. В Штормовом не было своей больницы, только медицинский пункт, где могли в случае необходимости померить температуру, сделать укол или проконсультировать. Как только ночь за окном озарилась синей вспышкой, Марина вскочила, но Инна её опередила, первая встретила фельдшеров. Опираясь на Алсу и Марину, Илья кое-как спустился по лестнице и даже забрался в машину, сознание потерял уже в салоне, едва коснулся головой каталки.

Марина забралась в машину вслед за врачами, её и не пытались выгнать, решив, что она близкая родственница, в последний момент Инна всучила ей в руки документы и сама же захлопнула дверь. Пока машина неслась в Анапу, фельдшер прослушал лёгкие, измерил температуру, давление, вколол жаропонижающее. Ему хватило и нескольких минут наблюдения за пациентом, чтоб достать ИВЛ. Едва маска коснулась лица Ильи, он вздрогнул и прерывисто вздохнул. Врач покосился в сторону притихшей Марины.

– Когда появились первые симптомы?

– Не знаю. Он спал.

– Перенесённые недавно заболевания?

Марина нахмурилась, покосилась в сторону бледного до синевы Ильи.

– Пневмония, всего неделю назад.

– Хронические заболевания?

Марина растерялась.

– Не знаю.

– Аллергия, астма, диабет?

– Я правда не знаю.

– А кто знает? Вы ему кем приходитесь?

– Друг.

– Что ж, друг, найдите того, кто знает.

Илья не пришёл в себя ни когда его выгружали на каталке, ни когда размещали в палате. Марина всучила его документы фельдшеру и устроилась в холле на жёсткой скамейке. Обхватила себя руками, слишком явственно ощущая, что разваливается на куски. Её трясло от пережитого шока и страха за Илью.

Через час на такси приехали сестры и мама. Инна не смотрела в её сторону, но это и не требовалось, ярость и осуждение так и расходились от неё волнами. Алсу села рядом и обняла Марину за плечи.

– Инна нашла в записной книжке номер телефона родителей Ильи и позвонила им.

– Я думаю, им стоит знать, что с их сыном, – холодно заметила Инна

– Ему не девять лет, а девятнадцать.

Марина судорожно всхлипнула.

– Я не переживу, если с ним что-то случится.

– Ты чего? Это всего лишь пневмония, всё с ним будет нормально, врачи быстро приехали и уже лечат его.

– Всего лишь пневмония?! От неё умирают, если что.

Инна вытянула шею, глядя в сторону коридора.

– Нужно хоть кого-нибудь найти и расспросить, как там Илья.

Татьяна обернулась к окну.

– Сейчас ночь, только дежурный врач на посту, утром больше шансов.

Марина обернулась к Алсу.

– Я найду кого-нибудь.

Инна смерила сестру холодным взглядом.

– Сиди. Ты уже и так постаралась.

Заснуть никому не удалось. Правда, врача они всё-таки дождались, и узнали, что Илья в палате интенсивной терапии. Его подключили к капельнице и поставили носовой катетер, помимо жаропонижающего и анальгетика, вкололи антибиотик. Навещать не разрешали, но успокоили, что его жизнь вне опасности.

В конце следующего дня в холл влетела Раиса Константиновна. На Юдиных не взглянула, накинулась на медсестру за стойкой. Через полчаса она уже разобралась, с кем разговаривать, кому заплатить, а кому достаточно поведать, что она сама из их докторской братии, чтоб попасть в палату сына вне часов посещений. Раисы Константиновны не было долго, Марина нервно мерила шагами просторную комнату, поглядывая на коридор, ожидая хоть каких-нибудь известий. Эти сутки она не спала и практически не ела, пила кофе, что ей подсовывала Алсу, но вкус не чувствовала.

С мамой Ильи она так и не смогла переговорить, они столкнулись на ступеньках, когда та куда-то торопилась, на Марину взглянула коротко и равнодушно, ничего не сказала, просто прошла мимо.