Анасейма

Он встал, бросил на Марину кроткий жгущий взгляд и ушёл в дом. Она потушила костёр и поплелась в душ. Только у зеркала осознала, почему Илья внезапно поменял прозвище. Длинная полоска золы пересекала щеку и терялась в прядях на виске. Марина искупалась и легла в кровать, а из головы всё не выходили слова Ильи. Она и сама не могла понять, почему боится этого поцелуя? Будто за ним таилось что-то жуткое, необузданное, то, что она боялась выпустить на свободу. Однажды она его поцеловала, и это было так странно: страшнее, чем цунами, болезненнее, чем укус медузы, приятнее, чем погружение на глубину.

Утром Марина проснулась с мыслью, что сегодня последний день, завтра Илья улетит в Москву, оставив после себя неправильно посаженный чеснок, подстриженную изабеллу и обои в звёздах. Она долго смотрела в окно: небо постепенно светлело, окрашивалось в золото, заря прогоняла предрассветные сумерки. На кухне началась возня, заиграла музыка. Громкий голос Инны отдавал приказы, заставлял поторапливаться, иногда слышалось приглушенное пение мамы. Марина перевернулась на бок. Кровати сестёр уже были заправлены, значит Алсу в Анапе, творит красоту.

Она надела платье, с досадой заметив, что с появлением Ильи практически отказалась от джинсов, натянула на запястья ракушечные браслеты, расчесалась. Проходя мимо комнаты, где расположился гость, заметила, что дверь плотно закрыта. Скорее всего, он ещё досматривает сны. Марина вышла на улицу, минуя кухню, есть не хотелось, да и видеть кого-либо тоже.

Песок пружинил под ногами, благодаря погожим дням, успел просушиться, чуть потеплел. Марина стянула балетки и, подхватив обувь, направилась к пляжу. Утреннее солнце стыдливо выглядывало из-за пухлой тучки, ласковое, не палящее, скупо одаривало загаром. Марина приблизилась к воде, волна тут же облизала стопы, просочилась сквозь пальцы. У домика спасателей кипела работа: двое парней восстанавливали облупившуюся краску, ещё один проверял буйки и подкрашивал самые выгоревшие. Увидев Марину, они синхронно взмахнули руками.

– Привет!

Она кивнула, кричать не хотелось, достаточно было и такого приветствия. Марина знала, что за спиной её называют не иначе, как дочка Счастливчика. Она не оспаривала это прозвище, ей нравилось, что папу помнят, пусть хотя бы так опосредованно, через неё.

Пройдя вдоль берега, Марина вышла на пирс, перелезла через канатное заграждение и села на краю настила. Редко когда море выглядело настолько спокойным. Вода, словно зеркало, отражала небо и парящих в нём чаек, воздух застыл. Марина отставила балетки и, слегка оттолкнувшись, соскользнула в воду. Купаться не планировала, но противостоять зову моря не смогла. Обжигающе студёная стихия тут же приняла её в свои объятия, попыталась сковать мышцы. Марина тряхнула волосами и поплыла, довольно скоро холода уже не чувствовала, кровь заструилась по сосудам, прогоняя озноб. Ей приходилось купаться и в более холодной воде, правда обычно она это планировала заранее и брала на берег сменную одежду и полотенце.

Солнце разогнало тучи и воцарилось на небе, на пляже начали появляться первые посетители. Нашлись такие же любители мартовского купания, как и она. Проплыв вдоль пирса, Марина выбралась на мелководье и вскарабкалась на деревянный настил, тело тут же прошила крупная неконтролируемая дрожь. Марина отлепила подол платья и выжала его, теплее от этого не стало, но материал хотя бы перестал плотно облегать и просвечивать. Она подняла голову и смахнула мокрые пряди волос. В нескольких метрах от неё стоял Илья. Он ступил на пирс, не отрывая от неё взгляда, шёл медленно, будто подкрадывался. Марина попятилась назад. Илья выглядел решительным и каким-то непривычно опасным.

– Не подходи, – попросила она, выставляя ладонь, будто это могло его остановить.

Он не замедлился, молча смотрел на неё откровенно пристально, Марина впервые осознала смысл выражения «раздевает взглядом», чёрные от расширенных зрачков глаза обжигали чувствительнее, чем студёная морская вода.

Марина упёрлась в канатное заграждение и остановилась.

– Ты же сказал, что не будешь меня целовать.

– Я передумал.

Он приблизился вплотную, не боясь промокнуть от её сырой одежды, приподнял лицо Марины за подбородок и замер, желая убедиться, что она не будет вырываться и убегать. Сначала провёл по губам, слегка касаясь, ожидая ответную реакцию. Марина инстинктивно вздохнула и обречённо закрыла глаза. Илья не торопился углублять поцелуй, нежно коснулся губами щеки, угла рта, скользнул по скуле, увидел дрожащие в ожидании ресницы и снова прижался к губам в этот раз настойчивее. Марина сама потянулась к нему и обняла за шею. Илья перестал осторожничать, обхватил ладонями её лицо и раскрыл её губы нежно, но решительно. Она ответила на поцелуй. Притянула Илью за воротник рубашки, отстранилась на несколько секунд, только чтобы увидеть его глаза, и сама же поцеловала, немного неумело, но чувственно и мягко. Поцелуй получился нежным и долгим, слегка солёным от морской воды и упоительно долгожданным.

Илья нехотя оторвался от Марины.