Анасейма

Больше всех отличился парень, танцующий непривычный для русского человека танец бачату. В Штормовом он отдыхал всего неделю, но уже все знали его, как любителя танцев. Девушки выстраивались в очередь, чтобы оказаться с ним в паре. Пришлось ди-джею специально для него завести диск с кубинскими горячими мелодиями. Андрей зажигал атмосферу и привлекал посетителей. Вертел очередную партнёршу, разбрызгивая пену и громко смеясь.

Дима кружил Наташу, роняя в «облака», пытался повторить телодвижения гуттаперчевого Андрея, Шурик и Санёк развлекались похожим образом, только обхаживали местных девушек. Илья отвлёкся от рассматривания танцующей пары, вглядывался в береговую линию, ожидая Марину. Но она пришла с другой стороны. Он не заметил, как это произошло, обернулся к барной стойке, а она уже стояла там. В длинной белой юбке и в белом топе с лямкой через одно плечо. Смуглая кожа разительно контрастировала со светлой одеждой, казалась ещё темнее. Шляпа болталась за спиной, на запястьях, тихо перестукиваясь при каждом движении висели ракушечные браслеты. Её грудь пересекала тонкая длинная ручка плетёной сумочки, украшенной ракушками.

Ди-джей в очередной раз сменил музыку, послышалась плавная мелодия, разбавленная криком чаек и гудками парохода, слова песни выбивались из ритма, видимо это тоже было творение музыканта, ещё одна обработанная до неузнаваемости композиция.

К тебе теку, как к морю река,

Тебя лечу, как в небе облака,

Как будто сердце бой и жизни бег

Ушли с тобой ушли на век.

Зачем молчишь и смотришь в глаза,

Скажи, что должен я ещё узнать?

Искал я след пылающей звезды,

Нашел лишь блеск ночной воды.

Горе не беда, горе не беда, горе не беда,

Как рыбка спит твоя любовь на дне пруда

Горе не беда, горе не беда, горе не беда.

Да заколдована вода, мне не попасть туда[2].

Илья приблизился к Марине, молча коснулся её руки и сжал на запястье пальцы.

– Только попробуй сбежать.

Марина склонила голову к плечу, слегка улыбнулась.

– У тебя опять глаза, как у нерпы. Один сплошной зрачок.

Илья потянул Марину на площадку, разрезая пену, как киль корабля, прижал к себе и неожиданно повалил на пол. Пена схлопнулась над их головой, скрывая от посторонних глаз, почти сразу Марина почувствовала губы Ильи, требовательные и настойчивые. Он не стал ничего объяснять, в этот раз решил действовать. Поцелуй продлился недолго, Марина отстранилась, приподнялась, опираясь на одно колено.

– На нас наступят и все руки оттопчут.

Он встал и рывком поднял её за локти. На их макушках, имитируя причёску Элвиса Пресли, топорщились белые клочья, они же диковинными погонами повисли на плечах.

– Пойдём.

Марина оглянулась в поисках причины, чтобы отказать, но наткнулась на взгляд Димы, лукавый и одновременно довольный. Он подмигнул и заслонил своей спиной Вику.

Они молча шли по кромке моря. Илья так жаждал устроить допрос с пристрастием, а теперь не хотел нарушать уютную тишину. Марина не вырывалась, шла медленно, нарочно разбрызгивая воду ногами. Низ юбки промок насквозь и потяжелел. Воздух постепенно густел, наливался фиолетовыми сумерками, на море заалела дорожка заката.

Илья бросил на Марину короткий взгляд.

– Ты сегодня никого не катала на катере.

Она развернулась, обхватила Илью ладонями за лицо и неожиданно поцеловала. Он качнулся вперёд, обнял её за талию крепко, чтоб не смогла отстраниться, ответил на поцелуй. Ему всё казалось мало. Мало её губ, мало запаха, мало его Анасеймы. Марина мазнула губами по его скуле, прижалась щекой к виску и замерла, стиснув в объятиях.

– Не катала, потому что не хотела тебя видеть.

Илья отстранился, приподнял одну бровь, выражая недоумение.

– Так мне уйти?

Марина провела пальцем по его лбу, возвращая бровь на место.

– Пойдём, покатаю.

Они неосознанно ускорились, на пирс практически забежали, обгоняя друг друга. Илья освободил катер от троса, Марина достала из сумочки ключи и завела мотор. Илья расположился сзади на большом диване, раскинул руки в сторону и запрокинул голову назад, ловя в объятия ветер. «Афалина» неслась над морем, как чайка – лёгкая, свободная, стремительная. Марина направляла её в сторону заката, словно ловила последние секунды догорающего дня. Когда берег потерялся в лиловых сумерках, она заглушила мотор, но не повернулась, так и стояла, сжимая пальцами руль. Илья смотрел на её прямую спину и тоже молчал. С трёх сторон расстилалось бесконечное море, тонкая полоска земли растаяла в наступившей ночи. Казалось, что в мире больше никого не осталось. Только они вдвоём и море.

Марина повернулась, опёрлась бёдрами о руль, и сложила руки на груди. Илья встал и приблизился к ней на расстояние шага. Ослабил под подбородком тесьму, снял шляпу и положил её на сиденье рядом с сумочкой. Мягко провёл по волосам, убрав пряди от лица, откинул тяжёлые скрученные локоны за спину. Склонился, но вместо ожидаемого поцелуя, уткнулся носом в её шею и глубоко вдохнул.

– А ведь море пахнет тобой.

Марина улыбнулась.

– Опять неправильно говоришь. Это я пахну как море.

Илья отстранился, посмотрел в её прозрачные глаза.