Анасейма

– Ладно, сойдёт за признание.

Он широко улыбнулся, только сейчас заметив, что воздух посветлел, и ночь больше не укрывает полностью обнажённую Марину. И это было очень заманчивое и будоражащее зрелище: волосы рассыпались по её голой спине, едва прикрывая ягодицы, на смуглой коже ярко отпечатались следы его страстных поцелуев и царапины от митилястров.

Илья подхватил её под мышки и потянул вверх, заставляя сравняться макушками. Марина лизнула его в щёку и задумалась.

– Ты солёный, как море.

– Это лучший комплемент, который можно от тебя услышать.

Она отстранилась.

– Уже утро. Скоро в дельфинарий отправятся первые теплоходы. А мы как раз на их пути.

Илья нехотя поднялся, нащупал свои вещи.

– Ты слышала ночью странные звуки, похожие на плач и свист одновременно?

Марина надела топ и потянулась за юбкой.

– Это были дельфины.

Илья застегнул брюки, измятую рубашку надевать не стал.

– Теперь они будут друг другу рассказывать, что видели человечий секс.

Марина нахлобучила на его голову плетёную шляпу и коротко чмокнула в губы.

– Я, думаю, им понравилось. Может, даже кое-что возьмут на вооружение.

– Кажется, я теперь понимаю, почему вокруг этих телодвижений столько шумихи. Это какой-то другой уровень близости. – Илья притянул к себе Марину, поцеловал в плечо. – Ты теперь въелась не только в мои мысли, но и в кожу, как соль.

Он не пустил Марину к рулю, поцеловал сначала легко, но почти сразу потерял контроль и впился в губы, нагло забираясь ладонями под юбку. Они так увлеклись друг другом, что не услышали гудок теплохода. Вздрогнули и отскочили в стороны: лохматые и взбудораженные, но совершенно не пристыженные.

– Нужно торопиться. Мне сегодня ещё выступать в дельфинарии.

Дома Марина успела только принять душ и заправить «Афалину». До отъезда в Утриш они больше не увиделись. Принцесса как обычно почувствовала настроение Марины и исполнила все номера легко и послушно, даже несколько игриво. Аплодисменты оглушали, но Марина не чувствовала себя утомлённой или не выспавшейся, мышцы ныли, а губы саднили, но это была приятная усталость и сладкая боль.

После выступления Марина послушно выдержала обязательную фотосессию, переговорила с Лазаревыми, убедилась, что Пикассо и Принцесса хорошо себя чувствуют, и ринулась к катеру. У них с Ильёй была ещё неделя, а потом… будь что будет. О будущем пока не хотелось думать, но без Ильи оно уже не виделось. Она неслась на «Афалине» к Штормовому, но на середине пути заглушила мотор и прислушалась к морю. Оглядела безмятежную гладкую поверхность, скрывающую под собой чёрную глубину. Где-то здесь прошла их ночь, на полу катера всё ещё валялись ракушки от порванных бус, среди них почему-то оказалась рапана, наверное, забыл кто-то из пассажиров. Марина вздрогнула, неожиданно почувствовав неприятный укол в сердце, эта красивая крупная раковина вызвала безотчётный страх, внезапный иррациональный. Она снова завела мотор и вывела катер на путь к берегу.

Илью она увидела ещё издалека. Он стоял на самом краю пирса, глядя вдаль, как только показался катер, переместил взгляд на неё. «Афалина» мягко ткнулась боком в деревянный настил, позволила себя привязать. Марина спрятала ключи в карман и поднялась на пирс. Илья не подошёл к ней, так же стоял на краю, отвернувшись к морю. Уже по напряжению в его спине, опущенной голове и побелевшим костяшкам пальцев, сжимающих канатное заграждение, Марина прочитала свой приговор.

Она приблизилась к нему с опаской, не доходя несколько шагов, окликнула.

– Илья?

Он медленно повернулся и поднял взгляд. Его губы сжались в тонкую линию, а глаза остекленели. Именно такое лицо бывало у Счастливчика во время приступов гнева.

– Это правда?

Марина попятилась, невольно выставила вперёд руку, будто ожидая удар.

– Что – правда?

– Ты переспала с одним из ваших гостей накануне моего приезда, – холодно и безразлично озвучил он. – Это правда?

Марина оглянулась, снова отступила и, не выдержав ненависть в глазах Ильи, опустила взгляд на влажные доски. Сквозь щели проглядывало взволнованное изумрудное море.

Он приблизился, схватил её за руку и рывком развернул к себе, заставляя посмотреть на него.

– Значит, правда. Может, поиск джиннов – это тоже ложь? Может, и тем извращенцам ты отдалась по собственному желанию? – Он грубо встряхнул её. – Отвечай, Анасейма! Со сколькими же постояльцами ты спала? Я так понимаю, тогда, в марте, ты единственный раз в жизни была со мной честной. Значит, я очередное временное развлечение?

Марина упёрлась руками в его грудь, оттолкнула и сразу же хлёстко ударила по лицу.

– Да, это правда! Всё правда!

Пощёчина мгновенно заалела, проступая на щеке красными отпечатком ладони.

Он снова приблизился, но Марина не позволила коснуться, отступила к катеру. Илья замер, прожигая взглядом насквозь, вытравливая все тёплые и трогательные воспоминания их совместного детства, и признания в любви.

– Представляю, как ты вчера потешалась надо мной! Ещё бы, девственник, возомнивший, что влюбился в расчётливую, похотливую Анасейму! Какой же я идиот.