Анасейма

– Я всё правильно говорю. – Он вспомнил их давнюю беседу на берегу в тот год, когда они впервые встретились. – Море цветом твоих глаз и пахнет тобой, а не наоборот.

 Он притянул к себе Марину и прижал так тесно, что она не могла вдохнуть. Обхватил свои локти над её плечами, уткнулся носом в висок. Ракушки на бусах врезались в кожу на груди, пропечатываясь даже сквозь рубашку.

– Как же больно тебя любить, Анасейма.

– Мне тоже сейчас больно, – пробубнила Марина, упираясь носом в его ключицу.

Илья разжал объятия и отступил. В его взгляде Марина увидела обещание и тоску, а ещё зарождающееся томление, которое тут же передалось и ей. Она потянулась к нему. Глядя в глаза, расстегнула пуговицы на рубашке, откинула полы в стороны, спустив до локтей, оголила плечи. Пока она рассматривала его пристально и откровенно, Илья застыл, наблюдая за её реакцией. Сколько в этом взгляде было искреннего восхищения, что он невольно смутился. Она всегда умела так смотреть, что за спиной раскрывались крылья, и всё казалось возможным: любое волшебство и любая сказка, даже ступеничные грызуны и ветряные феи.

Марина провела пальцами по его груди, очертила линию пресса.

– Ты очень красивый.

Илья снял рубашку, не глядя отбросил на пол. Пальцем поддел лямку топа на плече Марины и потянул к себе. Она послушно приблизилась, но не обняла, руки безвольно повисли вдоль тела. Ладони Ильи спустились по шее, скользнули по груди, задевая ракушки, и замерли на талии. Кончики пальцев нырнули под резинку юбки и приостановились, обжигая кожу. Марина затаилась. Невольно задержала дыхание, прислушиваясь к ощущениям, это было похоже на укус медузы, только приятно, а не больно.

Илья заметил, что Марина дрожит.

– Тебе страшно?

Она замотала головой.

– Нет. А тебе?

Илья неуверенно пожал плечами, Марина уловила его смятение и мгновенно догадалась о том, что он не озвучил.

– Я буду первой?

Илья продел под резинку юбки ладони и одним движением спустив её с бедер Марины, оголил ягодицы в тонких белых плавках. Ткань белым облаком опала у её ног.

– Да. Я хотел, чтобы это произошло с тобой. И только с тобой.

Марина мягко толкнула Илью в грудь, заставляя попятиться и сесть на диван. Когда пятки упёрлись в мягкий край, он тяжело опустился на сиденье, нечаянно потянув за висящие на Марине бусы. Леска не выдержала и лопнула, освобождая мелкие ракушки. Они рассыпались по полу катера с лёгким стуком, напоминающим крупные капли дождя.

Марина замерла, глядя на литторины и митилястры, утонувшие в сгустившихся сумерках.

– Не могу поверить, что ты девственник.

– Почему? Ты ведь тоже. – Илья снова смутился, но глаза не отвёл. – То, что произошло с тобой в девять лет, не считается.

Марина села на колени Ильи, обхватив ногами его бёдра, и приложила ладони к его щекам. Повернула голову сначала в одну сторону, потом в другую, присматриваясь к тёмным глазам, сейчас сравнявшимся в цвете с непроглядной южной ночью, к полуоткрытым губам, немного обветренным, чётко очерченным. Провела пальцем по дрожащим ресницам, заставляя зажмуриться.

– Ты же наверняка очень нравишься женщинам.

Илья усмехнулся.

– Ещё как нравлюсь.

– Как же так? Не приставали что ли?

Он поднял взгляд, его ладони поднялись по спине, нащупали край топа и забрались под него.

– Но люблю я тебя. – Он отклонился, увидел, как от его признания вспыхнули глаза Марины. – Какое же это счастье, озвучить свои чувства. Хочется орать, как обезумевшие чайки: люблю тебя, люблю тебя! Может, они это и орут? А ты говорила, взывают к Сатане.

Марина склонилась к лицу Ильи, отгораживаясь распущенными волосами от всего мира.

– Это Дуги говорил, а не я.

Он поцеловал её ещё раз, долго и нежно, умудрился почти незаметно стянуть оставшуюся одежду и повалить на диван. Марина обхватила ногами его бёдра и скользнула руками на пояс джинсов. Холодная металлическая пуговица неприятно жалила оголённый живот.

За кроткую южную ночь она так и не поняла, в чём выражалась неопытность Ильи. Он явно знал, что делать, утопил её в нежности и искренности. Теорию он давно изучил, но она выветрилась из его головы, как только он коснулся Марины, не осталось ни одной мысли, только эмоции, неукротимые, захлёстывающие, как девятый вал.

На небе вспыхивали звезды, будто зарождались от каждого поцелуя, что он оставлял на её солёной коже. Вдалеке засветился прибой, украшенный ночесветкой, как бриллиантами. Море качало катер, подсказывая ритм движений и заглушая прерывистые вздохи.

[2] Отрывок из песни группы Премьер-министр «Горе не беда».

Они лежали на полу катера, покачиваясь на волнах, вслушивались в шёпот моря. Илья перебирал пальцами длинные волосы Марины, периодически кривился и доставал из-под бока очередную ракушку от порванных бус.

– Синяки мне обеспечены.

Марина лежала на животе Ильи, устроившись между его ног, упёрлась подбородком в сложенные кисти.

– Давай сюда ракушку.

Илья протянул тёмно-коричневый митилястр и приподнялся на локтях.

– Что ты там делаешь?

Марина уложила ракушку, нащупала на полу ещё парочку и дополнила картинку. На груди Ильи красовалось сердце из мелких ракушек.