Анасейма

Раиса Константиновна не знала, где провели август её сыновья, перемена в поведении сына её не просто насторожила, а напугала. Она тут же заподозрила наркотики и плохую компанию, побеседовала с Димой, но он убедил, что с этой стороны проблем нет, во всяком случае, пока нет.

На время Вика отступила в тень, оставила Илью в покое, наблюдала за его метаниями со стороны, жалела, интуитивно чувствовала, что не время для завязывания новых отношений. Илье сейчас не девушка была нужна, а психиатр или та самая Марина, виновница его раздрая. Зима не принесла с собой облегчение, не остудила огонь гнева, сковала внутри, расцветив существование бредовыми галлюцинациями. Марина была везде. В песнях, в лицах, в ароматах. В шуме дождя ему чудился шелест прибоя, в холодной промозглой зиме виделись проблески южного солнца. Хуже всего дело обстояло с запахами, он сам придумывал для них причину. Даже залежавшийся в урне мусор наделялся душком протухших рапан. Самые обыкновенные фрукты напоминали о Штормовом, абрикосы и дыни исчезли из его рациона, видимо, навсегда. Илья всерьёз опасался за свою психику, проклинаемая Анасейма превратилась в его личный кошмар. Сессию он кое-как сдал, не без помощи отца. Получил от декана последнее предупреждение, дальше его ждало отчисление.

Вика выждала ещё пару месяцев и решила возобновить дружбу.

Раиса Константиновна организовала семейный ужин по случаю дня рождения Ильи. Пригласила родителей Вики. Поначалу о гостях знал только Дима, самого именинника не предупредили, боясь, что в таком случае он проигнорирует празднество и просто не придёт. Дима случайно проболтался, но Илья, как ни странно, не взбесился, только кивнул, пообещал, что явится.

Илья шкурил нож, доводя лезвие до совершенства, пару раз чиркнул по стеклянной бутылке, убедился, что металл прокалился основательно и хорошо отточен. Почему-то самым популярным заказом в кузнице были именно ножи, а на втором месте – петли для дверей и каминные решётки. Антон больше занимался обмундированием для реконструкторов и декоративной ковкой.

– Ты дельфина своего будешь доделывать, или можно его использовать? – Он махнул головой в сторону кучи металлолома, который они тащили отовсюду и даже получали в дар от постоянных клиентов. Чего тут только не было: свёрла, подшипники, рессоры, даже детали от самолётов. У стены примостился незаконченный дельфин, пока ещё только силуэт без плавников. – Я его на шлем пущу и наколенники.

Илья бросил взгляд на латунную афалину и неожиданно для самого себя ответил:

– Нет. Я закончу его.

– Как знаешь. Осьминога твоего я уже продал.

Илья отложил нож.

– Мне нужно идти, родители организовали стол в честь моего дня рождения. Не хочу их обижать, я и так дров наломал в последнее время, и это ещё мать не знает, что я институт всё-таки бросаю.

Антон дружески похлопал его по плечу. Рука у него была тяжёлая и соответствовала богатырским габаритам, неудивительно, что кольчугу на свою внушительную фигуру он найти не смог и решил смастерить сам. Что и положило начало его кузнечному ремеслу.

– Не знаю, какой лось тебя летом забодал, но ты вроде только сейчас оклемался.

– Нет, Антох, не оклемался.

Илья стянул перчатки, снял плотный фартук. Переоделся на кухне, где обычно радушный хозяин кузницы угощал его чаем, а последнее время и не только чаем, но и кое-чем покрепче.

Домой идти не хотелось, опять придётся натянуто улыбаться и делать вид, что всё хорошо, а гости не раздражают. Мама будет старательно скрывать от гостей его проблемы в институте. Таким сыном трудно восхищаться. А ведь ещё пару лет назад среди незамужних дочерей родительских друзей он котировался как завидный жених и весьма выгодная партия. Грозящее отчисление сильно подпортило его репутацию, но родители Вики то ли не знали об этом, то ли решили, что плюсы всё-таки перевешивают.

Раиса Константиновна расстаралась. Стол выглядел шикарно, ломился от необычных, красиво сервированных блюд, большую часть которых приготовили в ближайшем ресторане. Присутствовали все атрибуты праздника: белоснежная скатерть, кружевные салфетки и даже свечи в стеклянных подсвечниках.

Услышав хлопок входной двери, гости затихли, прислушались. Илья заглянул в душную комнату, коротко кивнул.

– Добрый вечер.

Мама откинула салфетку на спинку стула и поднялась.

– Илюша, мы уже час тебя дожидаемся. Горячее уже и не горячее вовсе.

Он оглядел лица присутствующих, отдельно кивнул Вике.

– Простите, что задержался.

Как ни странно, Вика раздражала меньше всех. Не лезла с вопросами и не пыталась флиртовать. Ни словом не обмолвилась о событиях в Штормовом, общалась с ним, как и раньше – ровно и доброжелательно. Если до поездки на юг она иногда заигрывала и устраивала шуточные сцены ревности, то теперь перешла исключительно к дружескому общению. Он был благодарен ей и за поддержку, и за эту свободу от отношений.