Анасейма

Женька не успел оглянуться, как попал в водоворот кипучей активности молодой жены. Его подхватил бурный поток по имени Инна и нёс прямиком к благополучному сытому будущему. Из статуса отвергаемого влюблённого он переквалифицировался в мужа и будущего отца. Не успел насладиться первыми отношениями, свиданиями и конфетно-букетным периодом, как обнаружил на пальце кольцо, а в доме – детскую кроватку и запас подгузников.

 К концу лета Инна не только руководила приносящим доход «Баунти», но и замыслила открытие ещё одного кафе, уже в самой Анапе. В Штормовом она появлялась всё реже, переехала жить в город, в дом мужа, сменив фамилию, оборвала последнюю связь с русалочьим прошлым. Беременность проходила гладко, без проблем, Инна изредка посещала женскую консультацию, совала деньги врачам, чтоб пройти все необходимые процедуры без очереди и снова вернуться к образу деловой женщины. Марина смотрела на сестру удивлённо и немного испуганно. Своё изменившееся положение Инна будто не замечала, разве что платья теперь выбирала свободнее. Так же суетилась и организовывала работу кафе, и ни капли не походила на единственную беременную, которую доводилось видеть Марине – Яну. Та часто прислушивалась к тому, что происходит внутри неё, прикладывала ладонь к животу и ловила шевеления ребёнка. Инну гораздо больше волновали новые соусницы и цвет салфеток, чем жизнь, что росла внутри неё.

Дом в Штормовом погрузился в сонное оцепенение. Как только закончился курортный сезон, Татьяна перестала печь хрустящие пирожки, а Марина упрятала «Афалину» в гараже. Выступления в дельфинарии стали реже, но Марина всё равно отправлялась туда почти каждый день, иначе тишина и одиночество угнетали, тут же накидывала тоска и возвращались воспоминания. Без Инны в просторных комнатах стало слишком тихо и пусто. Бывали дни, когда Татьяна и Марина не перекидывались и парой слов, обходились многозначительным молчанием. Им обеим было, о чём сожалеть, и о чём вспоминать, самые счастливые моменты остались в прошлом, и оно не отпускало, стало важнее настоящего, и уж точно – будущего. Марина смутно припомнила, что с того дня, как она вручила Илье рапану, прошло уже три года.

Когда в начале ноября начались схватки, Инна готовилась к открытию нового кафе. Шипела на нерасторопных рабочих, подгоняла декораторов. Роды сейчас были совершенно некстати. Когда терпеть уже было невозможно, она вызвала мужа и потребовала доставить её в роддом. Женька метался под окнами и волновался больше самой роженицы. Дергал медсестёр и названивал родителям. Сеял панику, где мог и как мог.

Как только на свет появилась крохотная голубоглазая девочка, Инна выпросила у медсестры телефон.

Та охотно вытянула его из сумки.

– Можете обрадовать папочку, у него замечательная, здоровая дочка.

Инна смерила добродушную женщину строгим взглядом и набрала номер. Едва после гудков послышался щелчок соединения, начальственно отчеканила.

– Проследите, чтобы крабов сразу опустили в аквариум, иначе весь наш декор сдохнет, – она прислушалась к собеседнику, бросила взгляд на дочку, что лежала всего в метре от неё на подогреваемом столе. – Родила. Вес и рост не знаю. Спасибо за поздравления. Шторы должны висеть уже сегодня.

О рождении племянницы Марина узнала спустя сутки, случайно, от официанта из «Баунти». Тут же ринулась домой, чтобы сообщить радостную новость маме. Летела в расстёгнутой куртке, растрёпанная и удивительно счастливая. На свет появился новый человек, её племянница, новая маленькая русалочка.

Оказавшись во дворе, Марина оглянулась в поисках мамы, обычно она сидела на качелях, закутавшись в плед, но сегодня на голом каркасе не было мягкого матраса, значит, мама ещё не выходила во двор. Марина запрыгнула на порог и потянула ручку двери, но войти не успела, за забором послышались голоса. Фёдор что-то покровительственно втолковывал Татьяне, она же всхлипывала и неразборчиво бормотала. Марина выбежала на улицу и без предупреждения толкнула калитку. Увидев её, Татьяна отшатнулась, принялась суетливо поправлять на себе одежду, а Фёдор демонстративно выпятил безволосую впалую грудь, покрывшуюся мурашками от студёного воздуха.

Марина в несколько шагов приблизилась к крыльцу, вонзила ледяной взгляд в  Фёдора.

– Иди домой, – процедила она сквозь зубы, едва повернув голову в сторону мамы.

Фёдор ухмылялся нагло и открыто, неприятная ситуация его нисколько не смущала, скорее забавляла.

Татьяна оглянулась, коснулась плеча Марины.

– Не надо, не ругайся. Федя обещал помочь с лекарствами для Саши.

– Что?

Марина растерялась, присмотрелась к маме. Веки покраснели и припухли от недавних слёз, верхние пуговицы на кофте расстёгнуты.

Татьяна потянула дочку за руку, желая увести со двора.

– У Феди знакомый работает в больнице, обещал провести к Саше и достать дорогие лекарства.

Марина выдернула руку.

– Сейчас же иди домой.