Анасейма

Беседу возобновили уже в уютном зале небольшого ресторанчика. Марина позволила Диме поухаживать: снять куртку и подвинуть стул. Он сделал заказ за двоих, расхвалив фирменное блюдо и глинтвейн. Опустив меню, наконец-то посмотрел прямо.

– Не могу поверить, что ты здесь. В свитере, в джинсах и в куртке. А где же купальник и вечные гирлянды ракушек?

Марина хмыкнула, в свою очередь рассматривая его. Дима возмужал, поменял причёску, выглядел непривычно ухоженным и состоятельным. Всё в нём кричало о хорошем достатке.

– Холодно тут купальник носить, разве что меховой или с начёсом.

Дима откинулся на спинку, побарабанил пальцами по столешнице.

– С Ильёй виделась?

Как Марина не старалась скрыть волнение, но одно только упоминание его имени всколыхнуло в душе такую бурю, что её невозможно было не заметить со стороны.

– Он в Москве?

Дима несколько секунд смотрел на Марину, обдумывал что-то, и наконец произнёс:

– Полгода назад вернулся. Служил.

– Инна говорила. – Марина смяла салфетку и тут же расправила. – Я здесь по работе. Обмен опытом.

– Понятно. Зря всё-таки не позвонила, давно бы встретились, я бы познакомил тебя со столицей.

Официант прервал беседу. Ели практически молча, иногда перебрасываясь репликами о заказанных блюдах, обсудили погоду. За глинтвейном Дима неожиданно вернулся к разговору о брате.

– Вика его ждала, письма писала. У них там всё очень серьёзно.

– Это хорошо… – поспешно сказала Марина и чуть с опозданием добавила: – Наверное. Вика вроде хорошая.

Дима хмыкнул.

– Маме она нравится. Ну а ты как? Одна? Инка уже замуж выскочила, ляльку родила.

Марина отпила глоток терпкого напитка.

– Она у нас хоть и младшая, но самая шустрая оказалась.

Дима тяжело вздохнул.

– Дать номер Ильи?

Марина дёрнула головой, едва не обожглась глинтвейном.

– Нет. Не говори, что ты меня видел, и что я в Москве.

Дима склонил голову к плечу.

– Марин, это ненормально. Может, всё-таки увидитесь?

– Нет. – Она отставила чашку, сцепила пальцы в замок. – Ты только что сказал, что с Викой всё серьёзно. Ничего не выйдет, только ещё больше боли.

– Может…

Марина не дала договорить, схватила за руку, придвинулась ближе.

– Обещай. Он не должен знать, что ты меня видел.

Дима только намерился возразить, как подошёл официант.

– Вам всё понравилось?

– Всё отлично, у вас есть карандаш?

Официант протянул ручку, дождался, когда посетитель напишет что-то на салфетке.

Дима расплатился, не озвучивая сумму, протянул салфетку Марине.

– Раз ты так просишь, я не скажу ему. Здесь адрес кузницы, где Илья скрывается от гневного ока матери. Если вдруг передумаешь, найдёшь его там.

Марина кивнула, бросила взгляд на строчки и небрежно засунула в карман джинсов, заранее зная, что никогда не пойдёт по этому адресу.

Перед уходом, Дима наконец решился обнять Марину, отстранившись, строго посмотрел.

– Подумай, хорошо?

Марина снова послушно кивнула, лгать было легко, гораздо проще, чем простить и попросить прощения. Салфетку она выкинула, едва они расстались.

Ещё полгода она прожила в Москве, изводя себя мыслями, что где-то в этом сумасшедшем огромном мегаполисе живёт Илья. В кофейню она нарочно зачастила, убедив себя, что капучино на самом деле там самый лучший, и это единственная причина, по которой она туда захаживает, делая огромный крюк по пути в дельфинарий. Тоска, всколыхнувшаяся после появления Димы, притупилась, погрузилась глубоко, придавленная повседневными проблемами и работой, ныла как застарелый перелом в промозглую погоду.

Избавившись от салфетки, Марина не смогла забыть прочитанный адрес. Он отпечатался в памяти клеймом, всплывал перед глазами в самый неожиданный момент: на ватмане, расписанном дельфином на потеху зрителям, на рекламной вывеске или в зеркале, поверх её собственного отражения с выцветшими, как у старухи глазами. С каждым днём противиться стремлению в кузницу становилось всё сложнее, ноги сами постоянно сворачивали туда, куда она поклялась себе никогда не ходить.

Наступил июль, но лето осталось необнаруженным, словно тусклая весна затянулась и наконец-то прогрелась. Душный влажный воздух наполнился выхлопными газами, пропитался пылью.

Марина замерла перед деревянными массивными воротами, украшенными коваными петлями с намёком на старину. У калитки примостился вполне современный звонок. Она вдавила кнопку и, испугавшись собственной безрассудности, собралась убегать. Успела отойти на несколько шагов, когда калитка приветливо распахнулась. Из двора вышел классический богатырь в плотном кожаном фартуке, надетом на мускулистый голый торс. Он подслеповато сощурился, набрёл взглядом на застывшую в нескольких метрах Марину и улыбнулся.

 – Добрый день, барышня.

Марина не сдержала ответную улыбку. Барышней её никто раньше не величал.

– Я не ошиблась, это кузница?

Антон раскатисто рассмеялся.

– Нет. Я так обычно и одеваюсь. Кузница. Вы хотели что-то заказать?

Марина нахмурилась и ляпнула первое, что пришло в голову:

– Нож. А можно посмотреть, я никогда не видела, как выглядит кузница изнутри.

Антон развёл руками.

– Добро пожаловать.