Анасейма

– Где вы были в прошлом году?

– В Греции.

– Понравилось?

Илья поднял ракушку, покрутил в пальцах. В голове всплыла беседа в заповеднике, перед тем как Марина сбежала.

– Скучно, – легко солгал он.

– Я так и думала, – обрадовалась Марина. – Когда вы приедете в следующий раз, тебе уже будет шестнадцать.

– Да, – рассеянно отозвался Илья, он об этом не задумывался.

– Куда ты будешь поступать?

Илья печально вздохнул и, размахнувшись, закинул ракушку в море.

– В медицинский, естественно. А ты?

Марина оглянулась, убедившись, что никто не услышит, прошептала:

– Я хочу тренировать дельфинов.

Илья изумлённо выдохнул.

– Ух ты! Прикольно. У тебя получится.

– Я знаю, – уверено кивнула Марина. – Это моя мечта.

Илья опустил взгляд, его плечи поникли.

– Моя мечта не связана с больницей.

Марина притихла, ожидая продолжения, но он молчал, не торопился озвучить свою мечту. За терпение она была вознаграждена честностью.

– Я хочу быть кузнецом.

– Кем? Кузнецом? Лошадей подковывать, что ли? – на этом познания Марины в кузнечном деле ограничивались. Она оглядела Илью с ног до головы. В её представлении кузнец – это что-то огромное с мощными руками, Илья мало походил на этот образ. Прыжки с трамплина вряд ли превратят его в великана, гнущего подковы, он совсем другой: тонкий, гибкий.

За последний год Марина вытянулась и сейчас они сравнялись в росте, да и фигурами были похожи. Илья ещё не приобрел мужественность, а Марина округлость. Два существа среднего пола.

– Почему лошадей? Хотя и это тоже нужно. Думаешь, кто ваш мангал красивый сделал? Кузнец. Вот этим я и хочу заниматься. Не только мангалы делать, работать с металлом.

Теперь молчала Марина, обдумывала признание Ильи. Остановившись, положила ладони на его плечи и посмотрела в глаза.

– Ну так будь им.

Илья нахлобучил на голову Марины шляпу, отгораживаясь от её прямого взгляда.

– Всё у тебя просто. Хочешь – делай. Мама явно мне другое будущее придумала. Для неё кузнец – это профессия из сказки.

Марина поправила шляпу, глянула на Илью с жалостью.

– Нужно просто найти тебе всамделишного куриного бога.

После этой беседы дырявую красивую ракушку искали каждый день. Как назло, попадались они редко, а если всё-таки удавалось обнаружить ракушку с отверстием, Марина считала её недостаточно подходящей: в ней не чувствовалось волшебство.

Вячеслав Аркадьевич пропадал на рыбалке, Счастливчик выл от досады, работу на пляже ради утреннего клёва бросить не мог. Теперь у постояльца была своя машина, и он чувствовал себя ненужным и покинутым.

Рыба на ужин и уха на обед вскоре так надоела, что Татьяна купила у Фёдора ведро рапан и оставила около черепахового пруда, чтоб не забыть извлечь моллюсков. Пришлось Вячеславу Аркадьевичу раздавать улов по соседям, а самых мелких рыбёшек отпускать обратно.

Раиса Константиновна закрылась в спальне, спасаясь от палящих лучей обеденного солнца, ворчала громко, рассчитывая, что муж наконец-то прислушается к ней.

– Если Юдины не поставят кондиционер, я сюда больше не приеду. Так им и скажи. Кстати, у их соседа бассейн есть.

– Как ты себе представляешь приезд в следующий раз не к ним, а к соседу? Это свинство какое-то, не по-человечески.

– Не по-человечески брать с постояльцев немалые деньги и при этом не обеспечивать комфорт.

 – Скажу, – устало согласился Вячеслав Аркадьевич и почти сразу захрапел.

Сёстры мастерили браслеты из скрученных триций, изнывая от жары. Даже тень беседки не спасала от духоты, что стояла на побережье вот уже третий день. Илья раскачивался в гамаке на грани сна и яви, в таком ленивом и блаженном состоянии, когда дрёма ещё не не отключила ощущения, но уже обездвижила тело. Реальность смешалась с фантазией, расцветила окружающий мир, разговоры доходили до его сознания, будто сквозь вату.

 Дима воодушевлённо хвастал своими успехами в изучении языков.  Хвалиться было чем. После английского и немецкого, он принялся осваивать испанский и французский. Языки давались ему легко. Глядя на Алсу, он с намеренным равнодушием перечислял как будет звучать фраза «я тебя люблю» на разных языках.

– По-китайски: ву ай мин. На монгольском: би танд хайртай.

– А по-португальски?

– Тэ а’мо.

– На японском?

– Аната ва дай ску дес.

Алсу смотрела на Диму, не скрывая восхищения. В их классе быть умным значило добровольно повесить на себя ярлык ботаника вместе с табличкой «пни меня». Мальчишки охотно строили из себя хулиганов, плюющих на оценки и своё будущее со спасательской вышки. Её ровесники и по-русски стеснялись сказать «я тебя люблю», а Дима мог на нескольких языках.

Марина слушала рассеянно, больше поглядывала на Инну. Сестра пыталась нарисовать Илью, пока он спал. Судя по эскизу, получалось неплохо, и даже чем-то отдалённо похоже. Самая яркая черта в его внешности – тёмно-синие выразительные глаза – делала его узнаваемым даже на таком непрофессиональном портрете. С первого же дня Инна установила дистанцию, больше не следовала за ним тенью, не внимала ему, открыв рот. Только её показное равнодушие ещё больше убедило Марину, что она всё ещё в него влюблена.