Анасейма

На завтрак впервые собрались полным составом. Инна и Татьяна развезли утренний заказ и вернулись удовлетворённые выполненной работой. Теперь в качестве водителя им помогал администратор одного из кафе, в благодарность он получал хорошую скидку на выпечку.

Супруги Ибер проснулись поздно и упустили возможность сходить на пляж до кусачего обеденного солнца. Полночи ругались, никогда ещё в их семье не случалось такого конфликта. Раиса Константиновна настаивала на отъезде, убеждая покинуть сумасшедший дом пока не поздно, намекая на больную привязанность Ильи к одной из сестёр и невменяемость Татьяны. Вячеслав Аркадьевич артачился, не желал вмешиваться в жизнь сына и принимать решения вместо него.

Алсу выбралась во двор слегка помятая и не расчёсанная, Дима широко зевал, досматривая последний сон, качался в гамаке. Татьяна поставила блюдо с пирожками и позвала всех к столу. Отказ выглядел бы подозрительно и невежливо, пришлось согласиться и рассесться на скамейках. Марина подошла последняя, вернулась с пляжа с корзинкой, наполненной ракушками, сняла шляпу и прямо в купальнике села за стол. Илья как раз резал арбуз, но, увидев её, застыл с ножом в руке. Раиса Константиновна перехватила этот пристальный взгляд, нахмурилась. Равнодушие Марины её почти успокоило, она снова обернулась к сыну и заметила на его плече чёткий след укуса, присмотрелась и обнаружила царапины на шее и руках. Нижняя губа распухла от горизонтального явно свежего пореза. Или, может, тоже укуса? Она насторожилась, как гончая, учуявшая след. Что-то произошло. Илья явно не из тех, кто стал бы добиваться взаимности силой, тогда откуда эти следы борьбы?

Если бы в этот момент Раиса Константиновна посмотрела на Марину, она бы прочитала ответ в её глазах. Та словно впервые за это лето обратила внимание на Илью. Разглядела под привычной оболочкой уже взрослого мужчину с поразительной улыбкой. Он не отличался броской внешностью, способной свалить наповал впечатлительную натуру. С первого взгляда казался просто приятным, со второго – обаятельным, а вот с третьего в него можно было влюбиться. Прочно и надолго. С удивлением Марина осознала, что мысленно сравнивает Илью с морскими животными, а не с сухопутными. Занятия плаванием и прыжками с трамплина сделали его фигуру гибкой и какой-то обтекаемой. Чётко очерченные мышцы не бугрились, казались эластичными, длинными. На ум приходило сходство с дельфином, хотя последнее время Марина сделала всё, чтобы их возненавидеть.

 Она рассматривала оставленные её ногтями царапины, прикушенную её зубами губу и не могла поверить, что это сделала она. Неужели он был настолько близко? Почему же воспоминания размыты, будто это произошло не с ней? Вчера она не прикоснулась к пиву, запах алкоголя был ей не просто неприятен – омерзителен до тошноты. Она так и не смогла пересилить себя и забыться в пьянке, как это удавалось Алсу. А ведь вчера состоялся её первый настоящий поцелуй. То, что это случится с Ильёй, она знала всегда, но представляла себе совсем не так.

На груди Ильи снова болталась ракушка, только тесьма поменялась. Видимо, когда она ушла, он не отправился в «скворечник», а принялся искать талисман. Наткнувшись глазами на куриного бога, Марина ощутила волну ярости, стирающую пробудившиеся чувства.

Арбуз оказался ярко-алым и сахарным, Татьяна откусила и в блаженстве закатила глаза.

– Где только Саша нашёл такие медовые? Что это за сорт?

Инна и Алсу переглянулись и синхронно растянули губы в искусственных улыбках.

– Папа умеет искать.

Марина напряглась, это притворство уже не казалось необходимостью, оно вселяло неестественную, иррациональную надежду, что прямо сейчас откроется калитка и вернётся Счастливчик, а могила на местном кладбище – это какая-то ошибка.

Алсу смотрела на арбуз недоверчиво, будто видела в ярко-красной мякоти что-то совсем другое, понятное ей одной. Резко встала и вышла из-за стола. Марина нагнала её в беседке. Глициния уже отцвела, но её стебли образовали плотный шатёр, скрывающий от любопытных глаз.

– Что случилось?

Алсу выпрямилась, смахнула волосы. Желтовато-белые пряди давно отросли, чёрные корни придавали внешности какую-то неопрятность, и даже вульгарность.

– Ничего. Просто арбуз не хочу. У меня скоро свой будет. – Она изобразила руками округлый живот.

Марина нырнула под полог густой глицинии.

– От кого? Валентина?

Алсу кивнула.

– По срокам вроде его. А так, я не уверена.

Марина не стала читать нотаций и позорить, молча обняла сестру.

– Неважно. Он твой.

Алсу высвободилась.

– Я не буду рожать. Чокнулась? Куда мне сейчас ребёнок? Мне только восемнадцать лет.

– Мама тебя в этом возрасте и родила.

Алсу бросила на неё гневный взгляд.

– У мамы был Счастливчик.

Марина снова попыталась обнять, но Алсу смахнула её руку, не позволила приблизиться.